Восхождение
Шрифт:
Конюхов смотрел на меня, как на сумасшедшего, но продолжал делать пометки.
— Простите, товарищ Краснов, но откуда у вас такие знания? Насколько мне известно, никто в мире пока не исследовал эти вопросы на таком уровне.
Я мысленно одернул себя. Увлекшись, я снова рассказал слишком много.
— Читаю западные научные журналы, товарищ Конюхов. В США и Германии ведутся интересные теоретические разработки. К тому же, с моей позиции директора-распорядителя «Союзнефти» важно прогнозировать будущие потребности
Величковский внимательно посмотрел на меня через стекла пенсне. В его проницательных глазах читалось сомнение и какая-то странная подозрительная мысль.
— Знаете, Леонид Иванович, — тихо произнес профессор, наклонившись ко мне, — иногда мне кажется, что вы рассказываете о вещах, которые еще не произошли, но обязательно произойдут. Словно видите сквозь толщу времени…
Я постарался изобразить вежливую улыбку:
— Просто аналитический склад ума, дорогой профессор. Глядя на нынешние тенденции, нетрудно экстраполировать направление развития техники.
Конюхов, казалось, не слышал нашего обмена репликами. Он лихорадочно делал наброски в планшете.
— Товарищ Краснов, а какие, по-вашему, перспективы у военной авиации? — спросил он, не поднимая головы.
— Истребители с закрытыми кабинами, скоростью до шестисот километров в час, вооруженные скорострельными пушками вместо пулеметов, — ответил я. — Бомбардировщики с радиусом действия до пяти тысяч километров и бомбовой нагрузкой несколько тонн. Точное бомбометание с помощью оптических прицелов. В перспективе, радиолокационное обнаружение целей и радионавигация для полетов в сложных метеоусловиях.
Конюхов поднял на меня пораженный взгляд:
— Товарищ Краснов, вы должны посетить наш НИИ ВВС! Такой аналитический талант… Туполев будет в восторге от ваших идей!
— Непременно найду время, — кивнул я. — Кстати, стратегически важно развивать в стране производство легких сплавов на основе алюминия и магния. Без них невозможно создание современных высокоскоростных самолетов.
За разговором время пролетело незаметно. Самолет начал снижаться, готовясь к посадке на московском аэродроме. Величковский отложил газету, которую пытался читать последние полчаса, и снова повернулся ко мне:
— Если вы правы хотя бы наполовину, Леонид Иванович, нас ждет совершенно новый мир через десятилетие.
— Не сомневайтесь, — ответил я, глядя в иллюминатор на приближающиеся очертания Москвы. — И этот мир потребует намного больше нефти, чем мы добываем сейчас.
Московский аэродром встретил нас весенним ветром и сырым воздухом. Несколько техников в промасленных комбинезонах суетились вокруг других самолетов, готовя их к вылету. На краю летного поля выстроилась шеренга новеньких АНТ-3, недавно принятых на вооружение ВВС.
Конюхов пожал мне руку перед расставанием:
— Благодарю за крайне интересную беседу, товарищ Краснов.
Когда военный авиатор удалился, Величковский задумчиво произнес:
— У меня странное ощущение, Леонид Иванович. Словно я попал в фантастический роман Герберта Уэллса. Но чем больше я наблюдаю за вашими предсказаниями и их воплощением, тем сильнее убеждаюсь, вы действительно каким-то непостижимым образом знаете будущее.
Я похлопал профессора по плечу:
— Не забивайте голову мистикой, Николай Александрович. У нас впереди масса реальной работы. В Москве меня ждет создание структуры «Союзнефти», а вас новые экспериментальные плавки стали для танковой брони.
Но взгляд профессора говорил, что мое объяснение его не убедило. Впрочем, Величковский относился к тому типу ученых, который умеет хранить секреты и не делает поспешных выводов. Еще одно качество, за которое я ценил этого блестящего специалиста.
Древнее здание на Мясницкой улице, где располагался Наркомат тяжелой промышленности, источало особую атмосферу власти. Высокие потолки с лепниной, мраморные лестницы, массивные двери кабинетов, все говорило о фундаментальности учреждения, решающего судьбы советской индустрии.
Три дня после возвращения из Нижнего Новгорода я провел в выделенном мне кабинете на третьем этаже. Перед массивным дубовым столом выстроилась стопка папок с документами, проекты структуры «Союзнефти», схемы финансирования, планы развития месторождений. На стене висела огромная карта СССР с отмеченными нефтяными районами, существующими и перспективными.
Часы показывали десять утра, когда в кабинет вошли мои ближайшие соратники. Мышкин — невозмутимый начальник службы безопасности, бывший контрразведчик с каменным лицом и проницательным взглядом. Котов — пожилой финансист с аккуратно подстриженной седой бородкой, в старомодном сюртуке. Сорокин — главный инженер, неистощимый генератор идей, энергичный парень с несносным характером и острым техническим умом. Ну, и конечно, Величковский, сегодня он держал в руке длинную трость с костяного набалдашником.
— Садитесь, товарищи, — я указал на расставленные вокруг стола стулья. — Через час нас ждет встреча с наркомом Орджоникидзе. Но сначала я хочу обсудить с вами финальную версию организационной структуры «Союзнефти».
Мышкин первым нарушил молчание:
— Леонид Иванович, вы просили меня подготовить предложения по безопасности. Я проверил досье всех руководителей региональных подразделений. У троих обнаружены сомнительные связи. Материалы на вашем столе.
Я кивнул, подвигая к себе тонкую папку с красной полосой, знак особой секретности.