Воскресение и Жизнь
Шрифт:
К тому времени мы уже прибыли. Князь ожидал супругу у подножия холма. Он галантно поцеловал ей руку, поприветствовал меня по-восточному, и мы все поднялись во двор, где уже собралась небольшая весёлая толпа, жаждущая развлечений.
Празднества продолжались до самого заката, когда в завершение были проведены религиозные обряды.
IV
Праздник показался мне необычным. Я никогда не видел ничего подобного. Он произвёл на меня столь глубокое впечатление, что уже в тот же вечер я понял — моя судьба изменится благодаря его влиянию. Невозможно описать веселье гостей, экзотическую красоту крестьянок, которые пришли повеселиться, наряженные в свои х арактерные одежды, и то очарование, которое производила на всё собрание молодая Княгиня, оказавшаяся
Её песни толпа слушала в благоговейной тишине. Её красота, освещённая мягким вечерним светом, напоминала присутствие доброго ангела, друга крестьян, который пришёл примирить их с Богом своим восхитительным пением. Многие шептали то тут, то там, что она действительно похожа на ангела; другие находили в ней сходство со Святой Девой. И пока она танцевала или пела, а простой народ восторгался, моё сердце сжималось, и я с досадой восклицал про себя:
— Почему я не могу увезти с собой в Петербург эту очаровательную женщину?..
И ведь увёз, в самом деле!
Ольга Надя поддалась соблазнительной осаде, которую я начал вести с того дня, не потому, что ей наскучил муж — она любила его, — а потому, что предпочла простой и добродетельной жизни, которую он ей предлагал, суету общества, удовольствия Двора, которых она не знала и желала испытать, но никак не могла предположить, что они в действительности окажутся столь развращёнными и оскорбительными. Что касается меня, я был искренне влюблён в её чары. Но я позаботился сдержать пылкие порывы, чтобы соблазнить её, используя её уязвимое место, то есть воодушевляя на окончательный переезд в столицу, уверяя в том, что Князь не выдержит её отсутствия и вскоре последует за ней, передав кому-нибудь другому заботы о пустыни.
— Поедемте же, графиня. Наша матушка Екатерина примет вас с распростёртыми объятиями. Вы будете блистать среди самых прекрасных. Вы станете второй Императрицей, затмевающей первую красотой и тысячей привлекательных качеств… — шептал я ей во время наших романтических прогулок по липовым или крыжовниковым аллеям, уверенный, что в порочной атмосфере Двора окончательно завоюю её в свои объятия…
Однако Ольга предпочла сначала поговорить с мужем, надеясь, что, увидев её непреклонное решение уехать, он решит уехать вместе с ней.
Узнав о моей миссии относительно претензий Ингрид Корсунской, или, вернее, вдовы Кивостиков, он высказал мнение, что супруге следует отказаться от имущества, оставленного отцом, в пользу мачехи и братьев, которые боролись с бедностью:
— Ты должна ответить на обиды, делая добро тем, кто тебя обидел, моя дорогая. Они твои братья и нуждаются в отцовском наследстве, чтобы обеспечить себе достойное будущее. К тому же они не ответственны за действия матери. Что касается тебя, тебе не нужно состояние твоего отца. Я достаточно богат, чтобы обеспечить всё, в чём ты нуждаешься и чего желаешь. Откажись же от наследства. Я чувствую, что если ты этого не сделаешь, наследство твоего отца причинит, возможно, непоправимые неприятности как тебе самой, так и им. Никакое богатство не будет приятнее, моя Ольга, чем те нравственные блага, которые мы приобретаем для украшения нашего характера. Только они, поверь, матушка, принесут счастье нашему сердцу.
Он вызвался, в частности, помочь вдове Кивостиковой всем, чем только мог.
Если бы этот благоразумный совет был принят, судьба Ольги Нади Андреевны, возможно, сложилась бы совсем иначе, поскольку она была бы направлена голосом добра, ведущим к светлым духовным
Сергей замолчал после этого. Спокойно выпил чашку чая, непринужденно беседуя со мной о других вещах. Затем встал и начал прогуливаться по парку, исполняя нежную арию на своей флейте. Ошеломленный, чувствуя себя виновником инцидента из-за моего обольщения прекрасной Ольги, я удалился в свою комнату, в то время как звуки флейты продолжали нежно звучать в меланхолии сумерек. Что касается Ольги, она стремительно покинула зал, увидев уходящего мужа, поднялась по лестнице в слезах и заперлась в своих покоях, больше не подавая признаков жизни. Флейта, однако, продолжала свой сладкий концерт до самого рассвета.
Два дня спустя, в отсутствие благородного князя Вяземского, который, как всегда, находился со своими дорогими больными, я вернулся в Санкт-Петербург. Ольга Надя Андреевна уехала со мной, покинув мужа.
V
Ольга оставила Сергею письмо, прощаясь, умоляя о прощении за то, что покидает его, и заверяя в намерении достойно вести себя в обществе, соответствуя честности отцовского имени и его собственного имени, Вяземского. Это случилось на закате, когда он, вернувшись домой, жаждущий увидеть ее и удивленный тем, что в этот день она не появилась в обители для исполнения своих обязанностей, нашел письмо с известием о том, что госпожа уехала с молодым гостем в Санкт-Петербург.
Вяземский, которому слуги добровольно рассказали о случившемся, никак это не прокомментировал. Он молча прочитал письмо, спокойно сидя в своем любимом кресле у камина. Обычно он ужинал по возвращении из обители в компании жены. Однако в тот вечер он не ужинал, хотя заметил, что стол был накрыт на двоих, как обычно — для него и Ольги. Он также не лег спать и даже не играл на своей флейте. Остался в кресле, глядя на потухший камин, так как стояли приятные летние дни. Он даже не читал и не писал, не готовил стихи или тезисы для занятий с учениками, как обычно делал. Он сидел там, держа письмо в руке, молчаливый, страдающий, но сдержанный. На рассвете следующего дня после бессонной ночи он отправился в обитель, где привел в порядок многие дела, назначил временного директора, посовещался с несколькими помощниками, посетил больных одного за другим и дал им тысячу различных указаний и поручений. Он проверил кладовые, навестил крестьян, прося их быть добросовестными в его отсутствие, так как собирался путешествовать, а через два дня на рассвете велел оседлать двух лошадей для себя и двух для своего личного слуги, и отправился в столицу с небольшим багажом. Он не сменил свою обычную одежду, то есть характерные восточные одеяния. Он отправился за женой!
После изнурительного путешествия с короткими остановками в неудобных постоялых дворах для отдыха лошадей и восстановления собственных сил он прибыл во дворец Кивостиковых, принадлежавший его жене.
Ночь уже давно вступила в свои права, и дождь лил как из ведра. Все знатные семейства Санкт-Петербурга только что встали из-за ужина. Сергей вошёл без доклада и застал супругу в окружении друзей и знакомых, которые пришли навестить её после возвращения, удивлённые новостью о том, что она вернулась без мужа, который, по её словам, предпочёл продолжить одинокую жизнь на Урале, посвятив себя благим делам.