Воскресение и Жизнь

Перейра Ивон Ду Амарал

II

В поместье прибыл дворянин, друг семьи Кивостиковых, молодой человек 26-ти лет, которого Ольга поверхностно знала по дому своего отца, когда навещала его во время своего пребывания в монастырской школе. Этот молодой человек был не кто иной, как граф Алексей Камерович, то есть я сам, поскольку в этом новом персонаже, представленном моему духовному рассмотрению неодолимой властью свободной души князя Вяземского, я узнал самого себя, но в прежнем реинкарнационном этапе, будучи тогда охваченным ужасающим удивлением и сильным волнением.

Итак, я был в то время близким другом овдовевшей графини Кивостиковой, её личным доверенным лицом, и приехал в Пермь искать красавицу по её наущению, чтобы установить дружеские договорённости относительно имущества, оставленного её отцом, графом Кивостиковым. Его вдова, которая боролась с тяжёлыми финансовыми трудностями,

поручила мне добиться от Ольги раздела имущества с её двумя младшими братьями, поскольку они, получив гораздо меньше, остались почти нищими, в то время как Ольга даже не соизволила потребовать принадлежащее ей имущество или вступить во владение полагающимися ей сельскими владениями, к тому же став очень богатой после замужества. Случай с похищением, или скорее, принуждение семьи, заставившее её уехать в дом кормилицы в сердце далёкого Урала, входил в планы семьи, которая, как мы знаем, намеревалась воспользоваться её отсутствием, чтобы объявить её пропавшей и завладеть состоянием. Однако нотариусы потребовали документы, которых не было ни у вдовы, ни у каких-либо других членов семьи, но которые должны были находиться у главной наследницы, считавшейся пропавшей.

"Заинтересованные лица обратились тогда к Царице. Хотя Царица, с одной стороны, была известна своим испорченным характером и отсутствием щепетильности во многих ситуациях, с другой стороны, она была великой правительницей и часто умела правильно решать деликатные вопросы, касающиеся справедливости между своими подданными.

К тому же покойный граф Кивостиков был её верным слугой, которому она доверяла во многих частных, хотя и сомнительных делах. По той или иной причине она его ценила. Он много раз говорил ей, что его дочь Ольга Надя Андреевна будет предана ей, Царице, когда достигнет совершеннолетия. Царица обещала позаботиться о девочке и принять её в число своих придворных дам, особенно если та окажется красивой и проницательной женщиной, что всегда полезно для тайной политики. И несмотря на смерть своего друга, она помнила о данных обещаниях и намеревалась их исполнить, что было действительно необычным. Однако вдовствующая графиня не знала этих подробностей. Зная её враждебность к падчерице, граф скрывал от неё свои действия в пользу будущего любимой дочери.

Поскольку графиня стремилась получить состояние Ольги для своих трёх детей под предлогом того, что та добровольно исчезла после смерти отца, не потребовав причитающегося ей наследства, Царица, к которой обратились судьи и наследники, решила, что дети от второго брака графа Андрея Андреевича Кивостикова получат право на имущество Ольги только после её смерти или при добровольном отказе с её стороны, чего Императрица, по правде говоря, не допускала.

— Если исчезла, пусть её ищут! — ответила Императрица представителям семьи Кивостиковых, занимавшимся этим делом. — Мы прикажем искать её по всей России! Это наш долг!

И действительно, она выполнила бы этот долг, так как была своенравна и никогда не допускала пренебрежения своими приказами. Но через несколько дней появился Вяземский в сопровождении прекрасной Ольги, умоляя о разрешении на брак. Екатерина не только дала разрешение, но и выказала удовлетворение этим событием. Она не потребовала присутствия Ольги на службе, как того желал покойный граф, и тем более не настаивала на разделе состояния с остальными представителями семьи.

Встревоженная событиями, которые могли бы её скомпрометировать, если бы Сергей великодушно не добился от Ольги молчания о истинных причинах её появления в уральской обители, вдовствующая графиня отступила, подавив обиду, чтобы жить как получится. Однако два года спустя она поручила мне найти Ольгу и Князя, чтобы убедить их примириться с ней и семьёй и выделить часть своего богатства обнищавшим братьям, поскольку она знала, что Вяземский очень богат, и полагала, что примирение с той, которую она в злополучный час хотела обидеть, принесёт ей только выгоду.

Помимо этой миссии к богатой наследнице Кивостиковой, у меня было и другое поручение на Урале, как, впрочем, и во многих других местах нашей "Святой Руси".

III

Я, Алексей Камерович, можно сказать, жил при дворе Екатерины II с юности. Я попал туда вместе с матерью, к тому времени уже вдовой русского дворянина, несмотря на её французское происхождение. Очень рано я, таким образом, оказался развращён, поскольку никто не мог жить при дворе этой выдающейся правительницы и остаться честным, сдержанным и умеренным. Двор Екатерины Великой был синонимом всеобщего

разложения и морального упадка. Находясь у неё на службе, я служил ей хорошо и преданно, отбросив щепетильность и заглушив совесть, чтобы снискать её расположение и составить состояние. Мне это удалось… и вскоре я обнаружил себя не только окружённым вниманием многих влиятельных особ, но, что важнее всего, пользующимся благосклонностью царицы, которая доверяла мне множество поручений, преимущественно тайных, касающихся её личных интересов. По правде говоря, я был её агентом для сомнительных дел, природа которых заставила бы меня покраснеть от стыда, если бы такому человеку, как я в те времена, было возможно краснеть от стыда за службу своей государыне, даже если порученные задачи отличались бесчестностью и бесстыдством…

Екатерина не была абсолютно злой, как многие другие правители того времени или предшествующих эпох. У неё тоже были дни благодеяний и даже справедливости по отношению ко многим своим подданным, хотя такие благодеяния и справедливость могли навредить другим. Сегодня она могла быть другом одному или другому и осыпать их милостями. Но если они ей не угождали, она могла погубить их или даже казнить завтра или позже. Она была правительницей переменчивой, парадоксальной, предприимчивой, умной, энергичной, прогрессивной. Развращённая, бесстыдная, позволявшая себе постыдные ситуации в области морали, опускавшаяся до ставших знаменитыми низостей, эта женщина, которой следовало бы родиться мужчиной, поскольку в этом качестве она влачила существование через реинкарнации со времён Рима, эта женщина, которую потомки не смогут полюбить, но и не смогут ненавидеть, защищала многих своим великим и деятельным правлением, помогала нуждающимся и получала неблагодарность. По правде говоря, она часто прибегала к жестоким репрессиям, возможно, из-за того, что её не понимали должным образом. Однако мы не были бы справедливы, если бы описывали её исключительно в чёрных и отвратительных тонах.

* * *

Одной из услуг, которые мне иногда поручали, секретной службой, о которой знали очень немногие, была вербовка красивых и умных молодых женщин для шпионской работы. Они не жили непосредственно во дворце, но посещали его как актрисы и танцовщицы, развлекая двор в подходящих случаях во время театральных представлений, которые там обычно устраивались. Императрица, используя излюбленные уловки, указывала им персон, которых следовало соблазнить для шпионажа, как соотечественников, так и иностранцев, политических деятелей и прочих, и её верно и с любовью слушались. Царице также нравилось узнавать о крупных социальных скандалах, устроенных её подданными, о легкомысленных поступках и любовных историях, так как она была женщиной общительной и любила непрерывно развлекаться. Говорили даже, что она часто напивалась. Эти молодые женщины были, таким образом, живыми бюллетенями нескромных и занимательных новостей, которые очень развлекали прославленную императрицу всея Руси. Чтобы они не злоупотребляли своим выгодным положением, их пребывание на службе было недолгим. Других набирали на замену прежним, для чего требовался постоянный поиск по всей российской территории, чтобы найти таких красавиц.

Итак, моё путешествие на Урал было связано и с этой особенностью, а именно с выбором некоторых молодых танцовщиц, способных выполнять эти обязанности. И поскольку этот регион империи прославился очарованием своих танцев восточного стиля, которыми так восхищались в то время, я отправился на поиски нескольких девушек, чтобы удовлетворить желания моей государыни, одновременно выполняя просьбы графини Кивостиковой относительно её падчерицы.

В районе скита не было ни постоялых дворов, ни гостиниц. Обычаи оставались патриархальными, и редкие путники, отважившиеся забрести в эти края, останавливались преимущественно в самом ските, где имелись пристанища для чужестранцев. Также их принимали в поместье Вяземских, где оказывали радушный прием, или в крестьянских избах. Хозяева отказывались брать плату за постой, но принимали подарки как дружеское подношение.

Проведя первый день в избе Марии Александровны, на следующий день я перебрался в усадьбу Вяземских, которые приняли меня со всеми почестями, подобающими аристократам, а также потому, что я был другом семьи Кивостиковых. Сергей Соколов питал пристрастие к восточным обычаям, и восточное гостеприимство превосходило европейское в изысканности. Ошеломленный оказанными почестями, я был очарован высоким уровнем образованности хозяина дома и признал в нем самого необычного, развитого и добродетельного человека во всей "Святой Руси".