Война меча и сковородки

Сунгуров Артур

Эмер виновато кусала губы, пытаясь определить - слишком ли он сердится, и вдруг с удивлением обнаружила, что он смеется.

– С тобой не заскучаешь, Эмер из Роренброка, - сказал он, вдосталь посмеявшись.
– Что же мне делать с такой невоспитанной женой?..

– Непослушной, - вздохнула Эмер, приникая к нему с нарочитой покорностью.

– Драчливой.

– Совсем не утонченной.

– И дерзкой, - он обнял ее и накручивал на палец распущенные кудри.

– Но я ведь тебе все равно нравлюсь?
–

спросила она голосом монашки.

– По-моему, я потерял рассудок, когда впервые увидел тебя.

– Там, под лестницей? Ты разрешил Острюдке влепить мне две пощечины...

– Мне не следовало идти у нее на поводу. Но слишком уж я разозлился тогда. Какая-то девица смеет избивать мою сестру! Характер у Острюд, конечно, не мед...

– Скорее - желчь, - не удержалась Эмер.

– У тебя не лучше, - рука его скользнула по ее плечу и ниже, сжала запястье, пальцы его переплелись с ее пальцами.

– Но я тебе нравлюсь?..

– Безумно...

Они перешли на шепот, и все более сближались устами, но в последний момент Годрик остановился. Эмер схватила его за грудки и жарко зашептала:

– Если ты сейчас же не возьмешь меня, Годрик Фламбар, я тебя придушу, а потом сама тебя возьму, хоть беги потом жаловаться в королевский суд!

– Неразумная, - он взял ее лицо в ладони, и руки Эмер разжались сами собой.
– Я же объяснил, в чем причина.

– Почему ты меня не хочешь?

Он легко поцеловал ее, едва коснувшись губами губ, и отпустил. Потом лег на спину, заложив руки под голову, и закрыл глаза. Лицо его стало мечтательным.

– Как тебя можно не пожелать?

– За чем же дело стало?!

Эмер распустила вязки на своем вороте и в одно мгновенье стащила рубашку до пояса. Попутно она перекинула висевшую на шейном шнурке монетку-талисман на спину. Можно было бы и признаться - в свете последних событий Годрика посмешили бы похождения в Нижнем городе, но момент был неподходящий. Сейчас Эмер желала, чтобы его внимание было направлено лишь на нее. А не отвлекалось по пустякам.

– Посмотри на меня!

Годрик лениво приподнял ресницы, и заметно вздрогнул. Мечтательность сменилась беспокойством, а глаза вспыхнули, как у лесного кота. Но заговорил он опять в стиле древних рыцарских баллад:

– Ты опять за свое. Я ведь сказал, что ради минутной слабости не желаю сломать тебе жизнь. Прикройся.

– И не подумаю, - заявила Эмер и тут же положила руку ему пониже живота, ощутив волнительную упругость.
– Да он у тебя уже на взводе, как арбалетный болт! Так что хватит мучить и себя и меня.

– Вообще-то, благовоспитанной женщине полагается ждать, пока мужчина не обратит на нее внимания, - сказал Годрик, перехватывая ее руку.
– И не предлагаться, как торговке!

– А мне плевать, что полагается благовоспитанным! Требую положенного мне по праву.

– Мы не муж и жена, - наставительно

заговорил Годрик, стараясь удержать ее на расстоянии, хотя она так и льнула к нему, поводя грудью. Помимо воли, он глаз не мог оторвать от этой груди, и сколько ни пытался, не мог заставить себя посмотреть в сторону.
– Вспомни, королева признала наш брак недействительным. Я забочусь о тебе, как ты не можешь понять?

– Это как ты не можешь понять, что мне плевать на королеву и на то, разрешила она наш брак или запретила! Спрашиваю еще раз: ты снова отказываешь мне?

– Взываю к твоему здравомыслию, - ответил он сквозь зубы.
– Веди себя скромно, как пристойно благородной даме.

– Да ты сам, может, благородная дама?
– выпалила Эмер.
– Так вроде нет - я же держалась за что-то. Или ты дал обет целибата, как добрый епископ Ларгель? Или...

– Просто замолчи, - предостерег ее Годрик.

– А чего так испугался?

– Ты мне вызов бросаешь? Глупо.

– Какой вызов! Мне в мужья достался монах!
– она прищурила глаза и с подозрением спросила: - А ты, часом, не девственник?

– Девственник?!

Годрик все еще держал Эмер за запястья, и сдавил ей руки так сильно, что она вскрикнула. Он тут же разжал пальцы.

– То, что ты сильный, как медведь, ничего не значит, - сказала девушка сердито.
– Настоящий мужчина проявляет силу в другом.

– В чем же?
– спросил Годрик ледяным тоном.

– Тебе лучше не знать, а то расстроишься, - отрезала Эмер.

Она улеглась на край кровати, повернувшись к Годрику спиной, и укрылась одеялом по макушку. Но долго молчать не смогла. Откинула край одеяла и изрекла:

– Я слышала, что в восточных краях мужчины предпочитают мальчиков, а не женщин. Ты там жил, на востоке. Может и тебе теперь больше нравятся мальчики?

Для Годрика это оказалось последней каплей:

– Мальчики?!
– взревел он и мигом стащил с Эмер одеяло, швырнув его на пол.
– Ты в чем меня обвиняешь? В том, что я...

Эмер повернулась и смотрела невинными глазами, положив ладони под щеку.

– А как я еще должна это понимать? Мы рядом столько времени, а ты чаще дышать не начинаешь, даже увидев меня голой. Вот и опасаюсь, что...

Годрик набросился на нее так стремительно, что Эмер не успела пискнуть. Теперь он целовал ее без легкости и без нежности - жадно и крепко, и даже прикусил ей нижнюю губу. От этой грубой ласки Эмер коротко всхлипнула, но в долгу не осталась, и повторила с ним то же самое. На Годрика это произвело такое же впечатление, как если бы его прижгли горящей головней к открытой ране.

– Ты доигралась, женщина, - пробормотал он, задирая подол рубашки Эмер.

– С чего это ты так распалился?
– поддела Эмер, помогая ему движениями бедер.
– Неужели, вспомнил про мальчиков?..