Возгарка III
Шрифт:
Вампир сам едва устоял на ногах от отдачи, оскалился и упёрся подошвами в сухие листья осоки — из тех плохая опора, но ему хватило. А вот волшебным летучкам опереться было не на что.
Ураган ударил их со всей беспощадностью. Серые феечки завопили, но их голосов нельзя было услышать. Их закрутило и завертело, сминая и ломая крылья. Шквальный ветер снёс их и отправил далеко-далеко, на противоположный берег.
С нами остались только те две, которые не летали. Они пригнулись и сложили крылья. Затем в руке одной из них мелькнул нож — каменный, но так хорошо
— Тебя я не помню.
Вторая с криком бросилась на него, но тут же дёрнулась обратно и оступилась. Её голова свалилась с плеч, а лунный свет скользнул по стали абордажной сабли.
— А вот тебя помню, — сказал вампир, вздёрнув губу и обнажив клык.
Когда тело тоже рухнуло, а меня всё же стошнило, Рихард вернулся к своей пленнице и вывернул ей руку посильнее. Крылья феечки затрепетали, и вампир схватил их у самого основания, сминая всю эту красоту с ветвистыми прожилками, будто прозрачную бумагу.
— Милая, сейчас ты ответишь мне на пару вопросов или я их оторву, — прошипел он, наклонившись к девушке. — Ты поняла меня?
Та злобно засопела, а её горящие красным глаза продолжали смотреть только на меня. Жутко становилось от такого взгляда. Это даже не злость. Это… не знаю, как описать… необходимость? Будто она умирала от жажды, а я была колодцем. Только она при этом ещё и ненавидела этот колодец, хоть и нуждалась в нём.
— Вы успели сообщить своему хозяину? — спросил вампир, а не получив ответа вывернул руку феи так, что та завопила.
Я прикусила губу, чтобы не закричать на него. Из глаз невольно покатились слёзы.
— Где он и его когорта? — задал другой вопрос Рихард, но также не получил ответа. — Придётся тебе учиться жить без полётов. Я считаю до трёх и отрываю. Раз, два! Говори, сука, где он! Где этот сраный Тотншедль!
— Здесь, — раздался голос, от которого реке полагалось немедленно замёрзнуть.
Он прозвучал раскатом, но не грозовым. Это было эхо самой глубокой могилы на земле. Так бы могла говорить пропасть, в которую богиня отправляет неугодные души, если бы та обрела волю и сознание.
Я посмотрела в глаза самого страшного существа, какое встречала.
Точнее — в глазницы.
Глава 7
Рихард фон Шнайт
Ах, ты ж зараза! Подкрался незаметно!
Я поднял взгляд на это пугало и зарычал. По телу прижатой к земле зелигенки пошла дрожь, но мне было плевать, радуется она надежде на спасение или боится наказания за провал.
Его конь ступал неспешно, хотя этот скелет может скакать очень резво, несмотря на отсутствие мышц и связок. В глазницах жеребца горел тот же багровый огонь, что у хозяина. Костяные пальцы сжимали поводья небрежно, ведь личу не нужны какие-либо приспособы, чтобы управлять поднятой им нежитью. Чёрный балахон скрывал рёбра и прочий суповой набор, а из-под капюшона
Тотншедль, страх и ужас Варнахары, пожаловал к нам собственной персоной.
Эта тварь когда-то служила Сигизмунду и досталась Вальдемару, так сказать, по наследству. Он гораздо древнее моего дядюшки, но всё же далеко не так крут. Хотя, конечно, мои магические способности рядом с ним… ну, лучше даже не думать об этом. Мы ведь уже и так подумали, верно? Подготовились, как смогли, и на большее рассчитывать не можем.
Вокруг всадника клубилась тьма — вся в багровых разрядах его магии. Из этой дымовой завесы проступали огоньки глаз — лич действительно притащил с собой орду мертвецов, и те сейчас таращились на нас с Ярочкой совсем не безразличными взглядами. Черепа, кости, остатки недогнившей плоти — как же я обожаю некромантию!
Сейчас, когда вся эта орава подоспела на клич зелигенов, воздух начал заполняться смрадом разложения, хотя ветер старался утаскивать этот духман, как мог. И только от Тотншедля пахло дорогим парфюмом. Не потому что ему было необходимо прикрыть неблагородный аромат тления — его скелет давно и полностью очистился от плоти — просто вот такой он франт. И даже балахон пылью веков похвастать не мог. И лохмотья на ветру не развевались: дорогая ткань, затканная стильными узорами, ещё не успела поучаствовать в боях.
— Смотрю, ты всё модничаешь, Шедль, — я улыбнулся во все клыки и оторвал крылышки фее. Просто чтобы не мешали своим трепыханием вынимать клинок. Крик боли прекратился, когда палаш вошёл между лопаток зелигенши, вскоре прекратились и булькающие хрипы.
Я мог оставить её в живых. Но не в этих обстоятельствах. Её сородичи отправились с переломанными крыльями на другой берег реки, так что их пока можно списать со счетов — они духи леса, преодолеть водную преграду в туманном обличие не смогут. Но вот она мне здесь совершенно не нужна, хватит и батальона мертвецов во главе со старым дохлым колдуном.
Я чувствовал страх Ярочки — по запаху. Оборачиваться на саму девчонку я себе не позволил, но слышал, как колотится её сердце. Эти твари напугали её сильнее, чем полёт с феями, хотя я предупреждал, с чем мы столкнёмся, старался подготовить её. Однако встреча с настоящей нежитью — куда менее приглядной, чем вампиры — всё же шокировала её. Людям тяжело смотреть на разлагающиеся трупы, даже если те лежат смирно, а эти вот таращились на девчонку, будто собирались разодрать и сожрать, хотя это не так.
Её они точно не обидят.
Надеюсь только, что у Ярочки не возникнет трудностей с тем, чтобы обидеть их. Феечек-то она щадила, пришлось в одиночку с ними разделываться. Как результат: мы теперь гораздо дальше от судна, чем планировалось.
Ну, хотя бы озаривший ночь взрыв в небе послужит точным ориентиром. А вот про то, насколько нормально в её возрасте быть способной на такое высвобождение магии, лучше не думать. Ещё будет время, коли в живых останемся.
— Отдай девчонку, и разойдёмся миром, — сообщил лич своим замогильным гласом.