Возвращение к людям
Шрифт:
Оставшиеся люди шумно обсуждали происшедшее, и именно их возгласы, убедили меня в том, что выяснять, что-либо, здесь не стоит…
— Здорово! Как ты их, Дар!
— На кой чёрт они вообще сюда заявились?
— Теперь жди беды… Все придут, на разборку…
Возле места стычки стал собираться народ. Аптекарь, заметив, что я выискиваю его взглядом, решил, было, укрыться в своей норе, но я решительно заступил ему дорогу:
— Стой. О чём говорили с тобой эти чужаки?
— А ты что, наш, что ли? — он старался скрыть испуг, перейдя в нападение.
Но я не был расположен
— Они убили охотника из поселка и Каргу. Я нашёл их тела в белых сопках.
Ты собираешься молчать и дальше? Что они хотели? О чём они спрашивали? Что велели? Аптекарь… Я не слепой — я понял ваш фокус с рыбой. Ну?
Он забегал глазами:
— Но я ничего не знаю, правда!
Я угрожающе свёл брови, взявшись за рукоять меча…
— Они хотели узнать, сколько народу живет в долине. Сколько мужчин и какое у нас оружие! Где находятся другие становища! Есть ли еще, кто ни будь, в долине, и…
— И что?
— И кто всех держит!
— Держит?
— Ну да… Ну, вроде, как главный над всеми!
Я встряхнул Аптекаря так, что из него посыпались все его заначки: сушеная рыба, полуобглоданная кость, какие-то коренья и камешки. Он взвизгнул, пытаясь вырваться.
— Отпусти! Больно!
— Что ещё они говорили?
— Сказали, если я буду много болтать, то отрежут мне язык… Ты один, а их много! И вообще, они не столько со мной, сколько со Святошей договаривались! Вот у него и узнавай все!
— Ничего не требовали?
— Только еду… Они забрали её у Долговязого, он всё равно, где-то в прерии бродит. И шкуры у женщин отобрали, которые в дальних землянках живут.
— У каких женщин? — известия нравились мне все меньше…
— Ну, у этих — на отшибе! Там они ещё кричали долго — ночью.
Я промолчал. Там была землянка Томы и ее пропавшей подруги. Девушке вновь не повезло…
— Ладно… — я оттолкнул Аптекаря в сторону. — Эти люди — бывшие уголовники. Если ты этого еще не понял, то скоро убедишься сам. Они вернуться и заберут твои лекарства, твою еду и твою землянку. Тебя заставят работать на них, если не убьют. Но, может быть, ты им еще пригодишься, если предашь всех и станешь прислуживать… как прислуживал сегодня. Ведь тебя подговорили устроить все с этой рыбой, так, чтобы я поверил? Так… Ты хочешь стать пособником у бандитов?
— У тебя тоже много что есть, я видел…
— У меня нельзя забрать просто так. А попробуют — познакомятся вот с этим.
Один уже долго не сможет держать в руках нож… — я со значением указал на меч.
Аптекарь хмуро ответил:
— Я слабый и старый… Кому я нужен? Им требуются женщины и еда. И еще — власть. Я знаю, кто они такие — не успел еще забыть… Какое мне дело до остальных? Кто пожалел Аптекаря, когда он загибался от ран и замерзал зимой, не имея ни куска во рту? Кто защитил его, когда крысы приходили ночью в поселок и рвали всех, кто попадался на их пути? Здесь никому ни до кого нет дела. И ты, тоже, напрасно пришел сюда. Да, они знают про тебя. И про Сову знают, и про других бродяг — им все рассказал Святоша. И… вас убьют в первую очередь — я слышал. Если вы станете им мешать…
— Зачем?
— Потому
Салли, тоже подходили… Ты ничего не сделаешь с ними — их десятки! И оставь меня — я всего лишь простой собиратель корней и жалкий торговец… А ты, вроде, как воин. Вот и попробуй, повоюй… один, против толпы!
Я покинул, внушавшего мне отвращение, мужичка и направился на поиски Салли и её приятеля — негра. Не очень хорошо вырытая — слишком близко к воде, и, оттого, очень сырая — их землянка была самой первой от своеобразной пристани, на которой люди посёлка собирались, когда ловили рыбу. Вот и сейчас, многие, игнорировав события на площади, сидели на нескольких стволах — это и была пристань — с самодельными удочками и сачками, сплетёнными из травы.
— Салли! Салли, ты где?
— Она с негром, внутри, вон в той яме… — мне кто-то указал направление.
Я подошёл поближе:
— Салли?
— Я здесь. Кто хотеть видеть Салли?
Она выползла наружу. Слегка взъерошенная, немного испуганная, она напоминала в этот момент мокрую курицу. Но, если приглядеться внимательно, сквозь ее нелепый наряд и слои грязи на руках и лице, можно было увидеть очень правильные черты, делавшие её весьма привлекательной. Настоящий ценитель смог бы увидеть за всем этим наслоением, настоящую красоту…
— Вы живете здесь?
— Да. Ты хотеть говорить со мной?
— Немного. Ты так быстро ушла… Ты можешь уделить мне время?
Она встала в полный рот, и оказалась прямо передо мной. В нос ударил тяжёлый запах чуть ли не гниения — и я невольно потянул носом. Заметив мою реакцию, она поджала губу и сделала шаг назад.
— Ты хотеть говорить с Салли. О чём?
— Ты когда в последний раз мылась, Салли? — у меня вырвалось непроизвольно…
Она посмотрела на меня с какой-то странной мольбой…
— Я вовсе не хотел тебя обидеть, Салли. Не плачь, прошу тебя!
— Я не плакать… Я — смеяться! — она действительно, криво улыбалась. — Мы сейчас есть самый грязный люди в посёлок. Но здесь все ходить так — и никто не смотреть, как ходить другой люди! И… так нужно, Дар! Вы мало, двое — Сова и ты, приходить посёлок совсем иначе — чистый и не пахнуть так дурно… Мы тоже так быть — недавно. Я не есть замарашка! Я не хотеть быть чисто перед синий куртка! Ты понимать? — она вздыхала и утирала грязные разводы. — Но я… я просто совсем-совсем не знать, как жить дальше… И
Бен не знать. Мы здесь чужой, совсем чужой! Что делать? Я не хотеть больше это вынести…
— Погоди, Салли… — я пожалел о том, что сказал вначале. — Я пришел вовсе не за этим. Мне нужно от тебя другое… Ты можешь говорить спокойно, или мне подождать, пока ты придёшь в себя? Ведь это ты сказала мне, что обрадовалась моему появлению!
— Я рассказать Дар, что он хочет…
На плач женщины появилась лоснящаяся чёрная спина, а затем, и сам негр. Он был почти голый, если не считать какой-то набедренной повязки. Он вытащил с собой своё оружие — увесистую дубинку, и теперь уставился на меня с подозрением.