Возвращение к людям

Вольный Владимир Александрович

Плох он был или хорош, об этом поздно судить — его уже нет, и никогда не будет. Мы остались живы в страшные времена, стали свободными и отдать свободу, за которую уплачено, пусть не по нашей воле, такой ценой, я не позволю… Сыч и его банда, а мой друг понимает, что это именно банда, захочет стать полновластным хозяином долины. Их много, они вооружены и хотят власти над другими. Белая Сова помнит, как его брат рассказывал ему о том, что они творили в поселке! И что помешает им прийти сюда? Мы можем спрятать наших женщин в предгорьях, а сами спустимся в прерии и начнем войну!

— Но

они до сих пор не появлялись, Сова! Если не считать тех нескольких полудурков, которые хотели устроить разборку в поселке, со мной, бандиты даже и не пытались подойти близко к нашим скалам! А вот если мы начнем сами, у них появится предлог преследовать нас по равнинам и холмам. Я не понимаю чужих, вернее, их вожака, и оттого не хочу начинать проливать кровь первым…

— Но они уже пролили кровь! Мой брат говорил об этом минуту назад! Или, та кровь для него ничего не значит?

Я промолчал… В какой-то мере, Сова был прав, но я не чувствовал себя обязанным что-либо предпринимать для тех, кто почти добровольно подчинился банде в поселках и становищах долины… Индеец нахмурился.

— Мой брат слишком осторожен. Что ж, Белая Сова подождет, пока он решится… Помнит ли мой брат о словах Стары? Это время — не оно ли станет тем, что превратит тебя в вождя прерий?

— Мне некого возглавлять на борьбу с захватчиками. Ты и я — не войско… И люди, в отличие от индейца и старухи, решившей, что она может предсказывать будущую судьбу, не ждут прихода спасителя. Да и я не верю в это, пожалуй, больше всех. Я не знаю, Сова. Просто, не знаю. Прошло много дней, но никто не пришел и не поднялся против уголовников, значит, всех это устраивает… А раз так, стоят ли они того, чтобы подвергать жизнь наших девушек смертельной опасности?

Мы ни до чего не договорились. Поднимать руку на пришельцев, пусть даже и опасных, но пока, ничем не угрожавших непосредственно нам, я не мог решиться. Сова попрощался с нами и направился в свою сторону — он не хотел надолго оставлять свой типи без мужчины. Я мог его понять — тревога за безопасность моих девушек, после слов индейца, овладела и мною.

Ната, после нашего разговора, улучив момент, когда я вышел из дома, подошла ко мне и молча прильнула к моей груди.

— Что ты, котенок?

— Дар, что мы будем делать? Как жить? Я начинаю жалеть о том, что мы покинули город…

— Ната, в подвале мы бы уже не могли жить. Нам ещё повезло, что мы остались в живых.

— Да, конечно… — Ната обернулась ко мне спиной и я, обняв её, положил руку на грудь. Близость каждой из девушек, по-прежнему, сводила меня с ума…

— Не надо, Дар… Не сейчас. Мне страшно.

Я поцеловал её в шею.

— Я думаю, Сова прав. Они действительно придут. Но тогда, лучше смерть…

— Что ты, Ната?

— Милый, любимый мой… Не заставляй меня рассказывать тебе о том, что я так не хочу вспоминать! Я знаю этих людей! Мы… Наш парень имел прикрытие, крышу от одной группировки. Ты знаешь, что такое "субботник"?

— Ната, не надо!

— Значит, знаешь… У нас такое было три или четыре раза. В последний, они порвали одной из девушек все, что можно, а чтобы скрыть следы, заставили сестру в реанимации

сделать ей укол, с большой дозой героина… Они звери,

Дар! И эти, такие же… Я не знаю, что делать. Но знаю точно — жить спокойно они нам не дадут. Тем более, после того, как ты вмешался в их дела в поселке. Здесь не столько злость, сколько они не любят, когда что-то слышат поперёк. Они придут, Дар. Найдут проводника и придут.

— Значит, мне надо было согласится с Совой? Вылавливать их поодиночке, пока они ещё не прижились и не разведали землю, на которой мы живём?

— Ты мужчина, Дар. Что бы ты ни решил, я приму это и буду с тобой. Но живой в их руки я попасть не хочу… Я знаю, что с нами будет в таком случае.

Мы вернулись в дом. Элина, расстелив постель, уже разделась и легла. Она ждала нас, лукаво улыбаясь своими сияющими глазами, рассчитывая на то, что её муж и подруга, как всегда, устроят из наступающей ночи праздник любви и исполнения желаний… Но нам с Натой было совсем не до того. Ната обняла её за голову и принялась ласкать, перебирая пальчиками огненные волосы девушки. Элина блаженно прикрыла глаза, а Ната, тихонько, чтобы она её не услышала, произнесла в мою сторону:

— Я не могу даже подумать о том, что они с ней сделают. Ты помнишь мою просьбу, о которой я говорила, когда боялась, что попаду в пасть крысам!

Но теперь прошу о другом. Если что — лучше, убей ее… С собой я теперь смогу это сделать сама…

Днём я поднялся на скалу. Оттуда открывался простор, позволявший рассмотреть всю местность, примыкающую к нашему жилищу. Если кто-то будет дежурить здесь и наблюдать постоянно — ни один зверь, или человек, не сможет подойти к нам незамеченным. Но не сидеть же здесь, в самом деле, целыми сутками? Нам требовалось обновлять наконечники на наших стрелах, заботиться о пропитании, запасать воду, которую приходилось набирать из кристально чистого ручья, впадающего в Синюю ниже по течению — и все это нужно было делать постоянно.

В жёлтых травах, со стороны дороги, ведущей из посёлка, показалось какое-то движение. Я насторожился. Мое присутствие на вершине оказалось, как нельзя вовремя. Верхушки стеблей, мирно колышущиеся на ветру, стали клониться в разные стороны, словно кто-то проделывал себе проход в их сплошном ковре. Пару раз сверкнули металлические блики — это могли быть только наконечники копий! Да, там точно шли люди! Я свистнул. Девушки, сидевшие внизу, на поваленном стволе дерева, и чинившие порванную рубаху, подняли головы.

— Кто-то идёт! Все бросайте и поднимайтесь ко мне! Нет, только Элина! И мой лук со стрелами! Ната, спрячься поблизости — появишься только по моему сигналу. Если это враги — возьмём их в кольцо. Если нет… видно будет.

Элина, как кошка, быстро взобралась на смотровую площадку. Она захватила свою пращу и теперь выкладывала перед собой голыши.

— Постой… Пусть появятся.

Последние, преграждающие выход из зарослей, кусты раздвинулись, и нашим изумлённым взорам открылись покрытые потом, уставшие и буквально валящиеся с ног Салли и Бен. Элина, знавшая о них с моих слов, удивлённо раскрыла рот — кого-кого, но их мы ожидали увидеть менее всего…