Возвращение к людям
Шрифт:
— Не думаю, что уж очень дорогие, — спокойно промолвил я. — Не заметил я, что ты особо их жалуешь. Да и не о том речь. И слово, я тебе давал, не всем сразу. А теперь отвечай — мой товарищ, как видишь, шутить не любит.
— Нас всех где-то с сотню… Точно не знаю — вместе никогда не собирались.
Сыч всех на отряды разделил и по долине отправил. Большая часть — теперь постоянно в поселке этом. Тут все собираются и всё, что собрали в Клан несут. Там не меньше двадцати урок — это верняк. И Сыч там же — он редко,
— Оружие какое?
— По-разному. Ножи, пики, топоры есть. Мастера, те самострелы понаделали.
Некоторые, у ваших научились, луки мастерят да копья.
— А что серьезнее?
— Парочка пушек есть… Да только они без патронов — Сыч по дурости все расстрелял. С собой таскает, из принципа, чтобы народ видел, да боялся.
Но, говорят, есть и самодельные с пульками. Сам не видел, точно не знаю. А мне один хрен. У нас только палки, да железки. Самострелы, кстати, бьют что надо. Доску с двадцати шагов насквозь прошибают!
— Это я уже видел…
— Ну а другого и нет. Сыч долго пушку искал или автомат — без толку. Всё засыпало, напрочь, вместе с вертухаями. А себе на рожон копать, кому надо?
Но, конечно, если б знали, что наверху творится, то Сыч бы из кожи вылез, а заставил раскопать стволы. Он бы тогда сейчас ни чёрта не боялся!
— Интересно… — я усмехнулся. — А так, боится?
Зэк задумчиво вздохнул.
— Да как сказать… Боится. Уж очень всё вокруг странно — попробуй, привыкни. Мы, поначалу, чуть не рехнулись все — думали, вообще в другой мир попали! Или — время…
— Время? — я не смог сдержать улыбки.
— Да был один такой умник — заявлял, что есть такое измерение, в котором всё вроде как у нас, да не совсем. Ну и вешал на уши. Мы, мол, в результате землетрясения нарушили какие-то, поля, и нас всех в него и выбросило!
— Да, отчасти он прав, — я кивнул на слова зэка. — Выбросило… к сожалению.
— Так Сыч велел придавить его, чтобы не болтал много. Жаль, занятный парнишка был…
Он перевел глаза на спокойно сидевшую и погруженную в себя Ульдэ и спросил:
— А на хрена это тебе все надо? Что, станешь враждовать с Сычом? Так сомнёт… Он, что клещ, если вцепится, пока всю кровь не высосет — не успокоиться.
— Вот я и не хочу кровопийц кормить. А врага знать надо, тем более, такого.
— Он и не таких обламывал… Ты, хоть мужик вроде и крепкий — вон как выглядишь! Не то, что наши, но один против него ничего не сделаешь.
— А я не один.
— Ага, с приятелем, — он скривился. — И что? Вдвоем-втроем, воевать станете? Сыч не дурак, парень. Ты на него попрешь, а он в отместку, парочку в поселке завалит. Понимаешь тактику? Твои же, потом тебя и проклянут… Это не с твоими, — он мотнул головой в сторону Черепа и
Ульдэ. — Полудикими, по
— Отметины боевые… С каждым новым бандитом — свежая зарубка. Нравиться?
— Дикари, точно…
— Пообразованней многих ваших будет.
Он замолчал, а потом с тоской сказал:
— А со мной… что сделаете? На пику, да? Может, отпустишь? Я тебе ничего не сделал…
— Не сделал. А что сделать собирался?
— А что я могу? Сыч — всему хозяин и голова. Свалил бы я от него, так ведь ваши, в травах, подстерегут. Не хочу больше с Сычом в одной упряжке ходить, обрыдло… Воля есть, а по мне ничего и не надо. Я привык в одиночку работать.
— А как жить будешь? Прежней работы, как ты привык, здесь нет. Не воровать же… смысла в этом мало.
— Да проживу… Вон, пику сделаю, стану рыбу в ручьях бить или зверя какого, как вы. Отпусти…
Я посмотрел на Ульдэ. Она стиснула еле заметно губы — девушка отдавала мне право решать. Череп промолчал.
— Слово не нарушу. Можешь быть свободен. Хочешь — к своим возвращайся, хочешь — иди. Один не проживёшь. Выхода из долины нет — это ты поймёшь, и скоро. Убивать тебя, мне резона нет — лишняя кровь, ни к чему. Но запомни
— вернешься к Сычу — второй раз не жди пощады. Сам говорил — он меня искать станет. Как найдет — еще посмотрим, кто от кого убегать будет… Хочешь идти? Иди.
Я кивнул Черепу:
— Развяжи его. Прерии большие — места хватит для всех.
Охотник разрезал путы на ногах и руках пленного. Тот подул на запястья и удовлетворенно произнес:
— Вот это — другое дело. Я сразу просёк, что вы не такие, как наш пахан — попусту никого морочить не станете. Потому и не сопротивлялся особо, когда вы выскочили.
— Попробовал бы… Прими совет на дорогу. Сними эту униформу свою, по ней тебя всякий за чужака примет. А относиться к вам, после всего, будут соответственно.
— Это — верно. А на что поменяю? Тут, у вас, вроде не так, чтобы совсем голым ходить можно было.
— Не мои проблемы. Охотиться станешь — будешь в шкурах.
— Сыч всё тем кичится, что у него и его помощников роба чёрная. Первые, значит. А у вас, кто в шкуре — тому и почет? Ясненько… За совет — спасибо. Учту.
— Ну и иди тогда… Свободен.
Он встал, недоверчиво посмотрел на нас и медленно отошёл на несколько шагов. Увидев, что вслед ему никто не целится — мы продолжали спокойно сидеть на земле — он остановился и произнёс:
— Выходит и вправду, отпустили? Как зовут тебя, чтоб припомнить, если свидимся?
— Дар. Вождь селения, расположенного у Синей реки. А его — Череп. Девушку
— Ульдэ.
— Чудные имена…
— Ваши клички лучше, что ли?
— То — клички… Запомню!
Он повернулся и зашагал по траве, постепенно исчезая среди зарослей кустарника.