Возвращение к людям
Шрифт:
— Мне потом будет поздно кого-то хотеть… Раз я могу сейчас — я хочу. Но ведь я ничего не делаю для этого — так, или нет? Я хочу ее… да. Не более.
Я не могу нашить себе шоры на глаза. Что ты от меня хочешь? Чтобы я отвел ее в поселок?
— Нет. Ты мне этого не простишь никогда. И я сама не прощу себя, если она попадет в лапы Святоши или его своры. Пусть она живет с нами.
Я наклонился к Нате и развернул ее к себе.
— Знаешь… Давно уже ни с кем не ссорился. В смысле с женщиной. Близкой женщиной. Да еще по такому поводу.
Она улыбнулась и протянула ко мне руки.
— Прости и ты меня… Что я разошлась — сама не знаю? Какое у меня может быть на тебя право?
— Оно у тебя есть. Раз ты моя… жена.
— Не надо, Дар, — тихо попросила она. — Не надо. Я, действительно, всего лишь подросток. А получается, что должна думать над такими проблемами, о которых только слышала раньше. Семья, муж, жена — что я об этом знаю?
Секс… Да. Про секс я знаю много. Но он не объединяет навеки. А любовь… Ты многих любил? Не морщись…
— Я не знаю, как тебе ответить. Если
— Все, по-моему.
— Я любил. Но что толку вспоминать об этом?
— Неутоленная страсть разъедает… У тебя была такая?
— И не одна.
— А при жене?
Я смешался. С одной стороны, скрывать, что-либо, было глупо. С другой, говорить о людях, которые, скорее всего погибли, мне не хотелось…
— Была… Раз уж у нас время для откровений, то да. Была. Я страстно желал свою племянницу, но не более того. Думаю, она об этом догадывалась. Но может быть, я и ошибался. Вот и все.
— Вам следовало утолить свое желание…
— Несмотря на то, что такая связь аморальна?
Ната пожала плечами:
— Сожалеть о грехе лучше, когда он совершен. Сожалеть о не свершившимся гораздо больнее.
За эти дни Элина рассказала нам всю свою историю, и, если её начало почти совпадало с нашей, то остальные события резко отличались. После
Катастрофы, а она на удивление легко её перенесла, оставшись без единой царапины, словно ужасы бушевавшие на Земле обошли её стороной, она скиталась в горах. Девушке должно было исполниться семнадцать лет и, собираясь отпраздновать эту дату вместе с друзьями детства, она с мамой выехала за город, к берегу небольшого уютного озера. Там, в одноэтажных деревянных кемпингах, они договорились все встретиться. Случившееся застало их в машине, когда они почти добрались до места. Парень, сидевший за рулем, выпустил его из рук, от разрывающей сознание боли, и они скатились в кювет. Последовавшая за этим, Волна, подбросила их машину, и от удара открылись дверцы. Это их и спасло в первые минуты. Элина и её мать вылетели из машины и упали по разные стороны дороги. По счастливой случайности, они оказались покатыми, поросшими густой и прибитой первыми заморозками, травой. Земляная волна, которая не обошла стороной и горы, не накрыла их могильным холмом — но вместо этого укрыла пластом вывороченной почвы вместе с деревьями… Придя в себя, после первого испуга, они направились к кемпингам, но, добравшись по неузнаваемо изменившейся местности до цели, увидели только полыхающие развалины и стремительно исчезающее озеро. Вода уходила в открывшиеся от землетрясения расщелины. В первую ночь они чуть было не замёрзли, едва перетерпев её в покосившейся и чудом не упавшей совсем, крохотной сторожке, сбитой из лёгких досок, и лишь потому оставшейся целой. Оттуда они видели зарево над городом и как рушились высокие скалы — над их собственными головами… Ураганный ветер практически смёл весь снег с ровных поверхностей, образовав громадный сугроб. На него и решила подняться на следующий день ее мама. То, что они увидели, мало отличалось от того, что приходилось наблюдать мне или
Нате… Почти полностью поваленный лес, вздыбленная поверхность бывшей дороги и извилистые холмы на месте полей. А вдалеке, только угадываясь в очертаниях, остовы и железные скелеты разрушенных мостов, домов, поселков… Там, в городе, у них остались отец и сестра. В кемпингах уцелели трое одноклассников и случайно заскочивший к ним охотовед, объезжающий свой участок и заночевавший в одном из номеров. Остальные сгорели заживо, либо пропали бесследно, провалившись в разверзнувшиеся трещины, в большом количестве появившиеся повсюду. Не зная, что творится и где искать помощи, они решили пробиваться к городу. Почти неделя изнурительного пути, вымотали их настолько, что скоро погиб ещё один парень. Он просто заснул ночью и утром уже не проснулся. Они бросили его, не в силах рыть могилу. Ещё через день, к ним примкнули обезумевшие жители одного из пригородных посёлков, те, кому повезло больше прочих. Все они были ранены — кто сильнее, кто легче. Не менее измученные и ещё более голодные, они только внесли разброд и бесконечные споры, по поводу того, что случилось и что, в связи с этим, надо предпринимать. Кончилось это тем, что все разошлись в разные стороны. Мать Лины, будучи женщиной практичной, захватила с собой на празднование, две большие сумки с продуктами. Им удалось их вытащить из разбитой машины, и, к негодованию
Лины, они утаили их от остальных… Но жестокое решение матери спасло им жизнь. В их группе осталось четыре женщины и пятеро мужчин. Ни одного ребёнка не было…
Всё усиливающиеся холода и странные изменения в погоде, они пережидали в наспех вырытой землянке. Питались остатками продуктов и тем, что удавалось найти в разрушенных посёлках. Большей частью голодали. В город пробраться уже не пытались — встречающиеся на пути, редкие, такие же, как и они сами, уцелевшие люди рассказывали страшные вещи. То тут, то там, начали появляться непохожие ни на что монстры. В одних случаях они нападали на людей и убивали их, поедая погибших. В других, ещё более жутких, сами люди, буквально на глазах, перерождались в чудовищ… Лишь по прошествии какого-то времени, удалось установить, что изменения коснулись лишь тех, кто во время ярчайшего сияния, более всех, оставался под его лучами. Те, кто был в это время в укрытии оставались прежними. Но у некоторых из них, росли непонятные наросты на руках и ногах, вытягивались челюсти, менялся разрез и цвет глаз. Ни Элины, ни её матери изменения не коснулись — во время сияния они от испуга накрылись шубами с головой и сидели так достаточно долго. Тех же, кто
Шло время. Постепенно они научились находить себе пропитание среди обломков, сгоревших и разрушенных зданий, пробуя всё, что только могло служить пищей. Её было очень мало, и на ту находились иные охотники.
Возникали голодные и страшные стычки — так погибли из их группы еще двое.
Тогда мать Элины, ставшая их неформальным лидером, решила уйти из предгорий наверх, поближе к вершинам, где была меньше опасность, подвергнуться нападениям собак и крыс. Охотовед уверял, что там есть луга и поля, где они смогут найти себе пищу. В крайнем случае, он станет убивать животных. У него одного оставалось оружие: двустволка и несколько зарядов к ней, которые они берегли как зеницу ока. И на самом деле,
Катастрофа обошлась более благосклонно с лесом у самых вершин хребта. Он был защищён от ураганного ветра высокой грядой скал, и потому уцелел гораздо лучше, чем отдельно стоявшие рощицы. Там обессиленные скитальцы смогли, наконец, обогреться и отдохнуть. Там же нашелся источник чистой воды — они пили ее, обжигавшую своим холодом, как дикие звери… Но вода не могла заменить собой пищи.
От голодной смерти их спас последний из оставшихся мужчин — остальные погибли, пока они добирались до предгорья. Он смог настичь и сбросить со скалы оленя. Они не задумывались над тем, откуда тот там появился — эти леса и горы не знали их уже очень давно. Главное — это была пища. Этого хватило надолго. Животное было съедено практически целиком. Мать Элины, женщина очень волевая и мужественная, методом проб определила, какие растения можно употреблять, без риска отравиться, в пищу — это добавило в их рацион съедобные корни. Изменения в горах происходили гораздо быстрее, чем в долине. Жизнь там возвращалась, но полностью измененная, и потому пугающая и непонятная. На спасение уже никто не рассчитывал — всем было ясно, что произошло что-то из ряда вон выходящее, и что помощи ждать просто не от кого. Болезни, появившиеся хищные звери, стычки с такими же голодными людьми, потерявшими человеческий облик — им пришлось испытать всё в полной мере. Бывало, голодать приходилось неделями, тогда от слабости они еле передвигали ноги. Им повезло еще раз — после долгих скитаний, на самом пороге отчаяния и грядущей смерти, они наткнулись на небольшое горное озерцо, в котором сохранилась рыба. Они ловили её самодельными удочками, острогами, плетенными из веток, корзинками. Там, возле озера, в укромной пещерке, согревая друг друга своими телами и обрывками одежды, они прожили почти четыре месяца, а всего, считая со дня, когда все началось, прошло уже полгода… К ним прибивались одни, уходили прочь другие. Одни выживали после полученных, жутких ран, другие умирали… С горных вершин они могли наблюдать, как меняется жизнь в долине. На их глазах всё покрывалось растительностью, а по ночам они слышали, как где-то по ущельям, в разнотравье, проходят немногочисленные стада переродившихся животных. Как только стало достаточно тепло, чтобы решиться выходить из пещеры — у них так и не появилось тёплой одежды — они скидывались все вместе, отправляя, кого ни будь, за дровами. Мать Элины решила отправиться вниз. Она трезво рассудила, что там будет легче выжить и больше вероятность встретить себе подобных. К этому времени их было восемь: двое мужчин, один из которых хромал и не мог быстро ходить, что затрудняло передвижение остальных, и шестеро женщин. Кроме Элины, в группе не было юных девушек — всем уцелевшим, которых воля случая свела вместе, судьба уготовила испытания в зрелом возрасте. Но и очень пожилых не было тоже — они первыми не выдержали ужасов нового времени. Одну женщину, во время спуска с гор, сбил с ног и задрал страшный зверь, чем-то похожий на медведя. Он разорвал несчастную на куски, а потом бросился по следам остальных. На их счастье, они успели перебраться на соседний склон, а потом внезапный гул и толчок всех повалил на землю — землетрясение, часто сопровождавшее их среди скал, в очередной раз проявило себя. Чудовище попало в расщелину, быстро увеличивавшуюся на их глазах, и исчезло там…
Они почти добрались до прерий долины, оставалась одна ночь, и они бы дошли, когда им повстречалась мрачная компания ублюдков, вооружённых дубинами и ножами. Мать Элины сразу догадалась, что от них ничего хорошего ждать не приходится, и они бросились бежать. Бандиты навалились на их стоянку, когда они уже считали себя в безопасности, сразу убили мужчин, а женщин повалили на землю и набросились на них, как изголодавшиеся звери… Элину спасло только то, что мать успела толкнуть её в кусты во время нападения. Потом её всё равно обнаружили, но, занятые расправой над другими, лишь оглушили ударом палки по голове. Зверство продолжалось все утро, а натешившись, они убивали своих жертв и поедали их, еще теплыми… Оставалась только ее мать, которую уже изнасиловали несчетное количество раз, и она сама. Остальное мы знали…
Мы не могли утешить девушку — подобные ситуации, по рассказам Дока, были вовсе не так и редки в долине. И, хоть я и относился к ним с предубеждением, считая, что Док преувеличивает, но смертельная схватка в лесу показала — такое бывает… Практически все, кому повезло выжить и дожить до тёплых дней, кого-то потеряли на этом жестоком пути. Ната, вначале немного напряжённо относившаяся к Элине, вскоре совсем оттаяла. Я видел, что их отношения стали очень близкими. И той и другой не хватало общения — всё же Нате, хоть и считающей себя взрослой женщиной, не хватало самой обычной подруги. С появлением Элины, жизнь в нашем убежище как бы осветилась — живая и энергичная красавица, внесла свежую струю, и даже