Возвращение
Шрифт:
Сегодня она своей цели достигла.
Что будет дальше?
– Что в палатах было? Как было?
Устя огляделась.
Хоть и нет никого в светелке, а все ж таки…
– Илюша, в сад хочу. На воздух… устала вышивать.
На белой ткани цвели рябиновые гроздья. И снег на них.
– Устя, может, тебе в лавку сходить охота или по городу погулять? – тут же понял брат.
Мало ли кто рядом окажется. Та же Аксинья. А не сестра, так холопка какая,
– Пойдем, Илюша, погуляем. Когда родители разрешат, я рада буду.
Не успел Илья и шагу за порог сделать.
По терему боярскому такой крик понесся, такой вой, что стены задрожали. Брат с сестрой даже не переглядывались – так на крик и бросились.
Илья первый успел, у него-то рубаха длинная в ногах не путается, Устинья чуть с лестницы головой вперед не полетела, потом рукой махнула, подхватила подол – да и припустила бегом.
Успела?
А лучше б не успевала.
Верка, та самая дурная холопка, которую батюшка пригрел, корчилась на полу горницы. И вид у нее был – краше в гроб кладут!
Да что там!
Вынимают оттуда – и то краше.
Это она и выла от боли нестерпимой, неутолимой. Выла, корчилась… сейчас уже и кричать не могла, хрипела только пересохшим горлом.
А к ней никто и подойти не решался. Потому что…
С утра еще Устя ее видела – Верка была нормальной. Наглой, конечно, ну так что ж? Зато здоровой, цветущей бабой. А сейчас все лицо ее и, кажется, тело покрывали большие гноящиеся язвы.
На глазах открывались, расползались, мокли кровавыми слезами, набухали белесым гноем…
– Воды! – заорала Устя, упала рядом с холопкой…
Что с ней?
Огонь под сердцем что есть силы вспыхнул. Черный, яростный…
И Устя поняла. Увидела так ясно, словно кто ей на ухо прошептал.
Порча это.
Настасья, дурища, кровь боярышни не достала, Веркину отдала. И кто-то…
Кто сейчас пытается убить Устинью?
Зачем?
А ведь тогда… в той, прошлой жизни… ничего с Веркой не случилось. А вот Устя…
Могли в той жизни кому-то отдать ее кровь?
Могли.
И могла порча на нее не подействовать? Или ее применили позднее, когда в тягости она была? Или…
Но почему сейчас так? Почему порчу наслали именно сегодня? Почти сразу после визита в палаты?
Почему?
Устя понимала, что эти две вещи связаны, но не видела скреп. А это важно.
– ВОДЫ!!!
Стоят как остолбенелые… Устя сама вскочила, кувшин схватила.
Выплеснула на Верку… поздно!
Что делать?
Как помочь?
– Отходит…
Устя аж взвыла от ярости. Будь она волхвой, умей она своей силой управлять…
И тогда ничего сделать не смогла бы. Закон такой.
Кровь, заклятие на крови
Никому другому его разорвать не под силу. Даже волхвам. Разе что самым древним, самым могущественным. И то – где ж ты найдешь его? Остальные лишь замедлят, время дадут…
Такая она – ворожба на крови. Или сам ты цепь рванешь, или никто. А для того чтобы ее рвануть, надо над собой подняться, другим человеком стать. Хоть на миг единый.
Не справишься?
А все одно Устя попробовала. Когда дарована ей сила с порога уводить, когда может она…
Горячо-горячо под сердцем стало, огнем полыхнуло. Устя ладони на Веркину грудь положила, черная ниточка от сердца к сердцу потянулась – и опала.
Ровно стена перед ней. Черная, глухая… всякую стену сломать можно, да время надобно. А какое уж тут время, когда отходит она? Когда и сердце уж не бьется… ей бы хоть чуть… Устя пыталась силу влить, Живу позвать…
Бесполезно!
С Фёдором иначе было. И с Дарёной. Совсем не так… там сила лилась невозбранно, а здесь… ну хоть минуту еще! Сломает Устя эту стену, она уж поняла – КАК!
Только минуты и не было.
В таких делах не на секунды счет идет – на доли их малые. А пока добежали, пока услышали…
Верка уже не хрипела и не шевелилась. Только кровавые пузыри на губах вздуваются, лопаются… и из уголков глаз тоже кровь по лицу…
В последний миг только глаза открыла. Хотела что-то сказать… не получилось. Еще один пузырь лопнул – и все стихло. Только голубые глаза, остановившиеся, в потолок смотрят.
Как быстро.
Как страшно…
– УСТЯ!!!
Матушка подбежала, за плечи схватила.
– Устяша, да в уме ли ты?! А как зараза это?!
– Не зараза… – Устя сама едва хрипела. – Не зараза. Порчу на нее навели, маменька.
Вроде и негромко говорила, а как-то все услышали. В стороны так шарахнулись, словно на них переползти могло.
А может, и могло. Это дрянь редкостная, сколько зла в нее ведьма вложила, столько и будет рассеяно. Не на одну Верку не хватит – еще кого зацепить может. Очень даже запросто. Родню ее, особенно по крови… вот кому бы к ней не подходить! А то и вовсе в церковь…
– Порчу? Да кто ж мог-то?!
Устя головой тряхнула. Она в разум возвращалась, успокаивалась. Дышала ровнее. Теперь и ответить могла спокойнее.
– Матушка, чего тут удивляться. Как батюшка эту дуру пригрел, так она заносливой стала да кичливой. Небось кого и оскорбила. Вот и отплатили.
– И так… так страшно?
– А порча вообще выглядит страшно. И действует мгновенно.
– Не видывала я такого, не слыхивала. Чтобы медленным изводом людей губили – это бывает. Но чтобы в миг единый?