Возвращение
Шрифт:
И батюшке протянуть:
– Посмотри, батюшка, хорошо ли написано?
Боярин взял грамотку, осмотрел… хорошо еще, не вверх ногами держал. Кивнул.
– Да, Устя. Хорошо.
Капнуть пару капель сургуча да перстнем придавить – и вовсе дело секундное. И Михайле отдать. Чего он стоит столбом?
– Царевичу передай.
– На словах ничего не сказать? – очнулся Михайла.
– Скажи, что благодарю я его и кланяюсь земно. – Устя отвесила поясной поклон, развернулась –
А Михайла стоять остался, дурак дураком.
Но счастливый…
Она его имя знает!!!
Боярин Алексей гостя проводил да и к дочери пошел. Не к себе позвал.
Не для посторонних глаз их разговор.
И то… как чаду признаться, что лембергский он хоть и знает, да читать на нем не может? Сидел дурак дураком… пусть грамотку переведет хоть.
Или не сознаваться?
Невместно ему!
Боярин он! Не холоп какой… а по-лембергски не разумеет. А дочка может.
Где научилась только?
Вот об этом и спросить ее можно.
Устинья сидела, вместе с матерью подарки царевича разбирала. Встала, отцу поклонилась, как должно:
– Батюшка? Уехал посланец?
– Уехал.
– Вот и ладно. А мне тут нитки взамен утраченных, стеклярус разный… откуда только царевич и знал, что нам требуется?
Переглянулись боярин с боярыней. А и правда – откуда? Только вот выводы слишком уж неприятные были. Так что Алексей Иванович и думать дальше о таком не стал. Царевич ведь!
Не будет ведь он девку похищать, словно тать какой? Правда же?
– Устя, ты… откуда ты лембергский узнала?
Устя только руками развела:
– Батюшка, не вели казнить, а только ты учителя Илюшке нанимал.
– Было дело.
– Подслушивала я. И подсматривала, когда он науку превосходил. Вот и выучилась. Только плохо я его знаю, вот франконский лучше.
Боярин едва зубами не скрипнул.
Илюшка-то науку как раз и не превзошел. Ничуточки. На иноземных языках не говорил почти, писал как курица лапой, а уж читать на них… куда там! А тут девка глупая!
Обидно…
– О чем тебе, Устяша, царевич написал? – Боярыня как поняла, что мужу неуместно о таком спрашивать, и помогла.
– Царевич написал, что через два дня пригласит тебя вдовая государыня Любава. И меня с тобой. Аксинья уж и не знаю, придет ли в себя. Нехорошо, когда боярышня на лавку сесть не может.
– Вот и пусть лежит. Я ей еще ума вгоню в задние ворота, – хмыкнул боярин.
Устя подумала, что и в этом она будет виновата. Во всем.
А ей и не привыкать.
– Я царевичу отписала, что ждать буду. И шелками шить. Что благодарна за подарок его.
– Устя…
– Маменька, понимаю, что очень это быстро,
– Дело говоришь, дочь. – Боярин кивнул одобрительно. – Дуняша, сколько там девок нужно – пусть шьют. Правильно Устя решила.
Устя сомневалась, что царевич те бусины в глаза видел. Небось Михайле сказал, а тот и рад стараться. Да не важно это.
Боярин кашлянул:
– Ты, Устя, понимаешь, что сговору быть?
– Воля ваша, батюшка.
– Когда царевич тебя сейчас выберет, многие на наш род зуб заимеют. А коли посмотрит он и на их красавиц… опять-таки, может, кто из девок и так свое счастье устроит. Мало ли кто и кого в палатах царских приглядит?
– Понимаю, батюшка.
– Так веди себя поумнее. Сейчас я тобой доволен, не дай мне повода для разочарования.
– Да, батюшка.
– Вот и ладно, Устяша. Будь умницей, и я тобой доволен буду.
– Устя, можно?
Илья поскребся робко, в светелку вошел, чуть не пригнувшись. Задело его утреннее происшествие.
– Можно, братец. Что надобно?
– Спросить. Я ж правильно понял, это с меня как порчу сняли?
– Правильно.
– А опять она прилипнуть не может?
Устя только плечами пожала:
– Думай, кому ты зло сделал, кому дорогу перешел. Тогда и ответ будет. Я этого не знаю, волхва тоже не знала.
– Ага. Устя, а если еще раз… ну тогда… как?
– Никак, Илюша. Кроме священной рощи, нигде аркан не снимут. Никто не поможет.
– А в храме?
– Сходи в храм. Помолись, опять же, пост начинается, лишним не будет.
– А поможет?
– А что ты у меня спрашиваешь? Я не волхва.
Илья только глазами сверкнул. Но ругаться не стал, попробовал руками развести.
– Устя, а ежели я тебя в рощу отвезу?
– А мне туда зачем?
– Я бы тебя отвез, а ты бы спросила, как от этого защититься можно.
Устя задумалась.
Так-то и правда, хорошо бы брата уберечь. Один раз на него аркан накинули, ну и второй не за горами будет. Как поймет ведьма или колдун, что сброшена его удавка, так и повторит. Долго ли умеючи?
А если у Ильи какая-никакая защита будет – уже легче. Он и сам себя в обиду не даст, ну и… оберег тоже поможет.
– Хорошо. Когда поедем?
– Постараюсь я побыстрее время выбрать. Сама понимаешь, тебе туда не к месту ездить, да и мне ненадобно бы…
Устя понимала.
Старая вера последнее время немодная стала.
Модная!
Страх сказать, какое слово гадкое! Мода! Погремушка красивая, да пустая, из рыбьего пузыря дутая. Ни к делу не приставишь, ни к месту, разве что малыша в люльке развлекать. И то недолго.