Время четырёх стихий
Шрифт:
– Да всё н-н-нормально, – заверил я, обхватывая руками торс.
Но в глазах потемнело, меня понесло в сторону. Отключился.
Глава 7. Супергерои на полставки.
За восемнадцать часов до пожара.
Вокруг был сплошной океан и ни единого намёка на любую жизнь на сотни километров. Солнце медленно приближалось к горизонту, лениво окрашивая небо в ярко-розовые, оранжевые и местами фиолетовые тона. Ночь украдкой следовала по пятам.
Над Атлантикой летел человек, юноша с
– Господи, и зачем он только вызвал меня… – ворчал он. Его лицо от обморожения и обветривания защищала беговая маска, которую он брал с собой только на дальние перелёты, а глаза – немного модернизированные плавательные очки. – Экзамены на носу, а док вызывает меня не пойми зачем. Срочно! Ха! И что же там у него такого срочного приключилось? – он, сведя брови к переносице, ненадолго замолчал. – Так, надо бы подкрепиться немного… – парень стал сбрасывать скорость и вскоре просто завис в воздухе. Всё-таки полёты на собственной тяге – штука энергозатратная. – Тэк-с, где там завалялись мои бутерброды? – парень спустил маску, которая повисла на шее, снял со спины потрепанный годами, но всё ещё без единой дыры, чёрный тканевый рюкзак-сумку, который надёжно хранил вещи благодаря ремням-застёжкам и затягивающемуся поясу, и стал искать взятую в «путешествие» еду. – Что?! Вот зараза, – огорчённо выкрикнул он, не нащупав ничего, кроме нескольких учебников, которые сегодня брал с собой в школу.
Парень со неординарной внешностью, во лбу которого сверкал Кристалл, переливающийся оранжевым и фиолетовым оттенками, достал книгу из портфеля. На обложке, внутри синего полуовала, было написано «Н. Г. Гольцова, Русский язык 10-11 классы». Да, кроме этого учебника русского языка, между страницами которого лежала тетрадка ученика одиннадцатого «Б» класса Звягинцева Максима, физики базового уровня и истории России ничего другого в сумке не было. От досады, нахлынувшей на него, Макс чуть не выкинул найденную вещь в океан. Но, вовремя опомнившись, сунул учебник обратно в рюкзак. В этой спешке Максим даже забыл сменить сумки, всего-то.
– Н-да, весёлый вечерок, – усмехнулся он саркастично, надевая портфель на спину. – Что же, полетим дальше, – Макс продолжил свой путь, произведя мощный выброс воздуха, что позволило набрать прежнюю скорость. В глазах слегка помутнело, но парень не засомневался ни на секунду. – Ещё бы не забыть, что настоящим именем называться нельзя, – напомнил он самому себе. Было спокойнее говорить это вслух, даже не слышав слов.
До континента оставалось всего ничего. Следовало лишь не свалиться без сознания поискать Атлантиду.
~
Джим еле-еле пришёл в себя, когда я притащил его к себе. Признаюсь, если бы не помощь, я бы никогда не смог растворить его в воде, как это сделал с собой. Но вот переносить бессознательное, да ещё и нагое тело до матраса уже представлялось задачкой потруднее. С которой успешно справился. Кхм, почти успешно. Надеюсь, что Джим не почувствует боль в ноге, когда очнётся.
– Кажется, кое-кто перебрал с массой, – закряхтел я плюхаясь на стул. – О-о-ох, чёрт, как же я устал… – запрокинул голову, наслаждаясь лёгкостью. – Тебе нужно перестать пить этот хренов протеин, –
Сидеть и ворчать хорошо, но нужно что-то делать с этим эксгибиционистом. Какого чёрта он полез спасать Тима?! Возмущался, противился, кричал изо всех сил, что ни в коем разе не будет с ним братаном. А в итоге что? Лежит голый, как труп, пострадав от попытки помочь ему. Я прыснул со смеху, представив их обнимающимися под шибко лучезарной радугой. Н-да. Больная фантазия сегодня слишком активна.
Еле поднявшись со стула, медленно подошёл к Джиму и присел рядом на корточки, положив руки на холодную грудь. Но чувство отвращения заставило подняться и накинуть на его бёдра первую попавшуюся под руки ткань. Коей оказалась моя простынь. Её всё равно давно пора выкинуть на свалку. Или отдать на кремирование Тиму…
Я успокоился и снова положил руки на грудь. В мыслях предстал ясный образ внутренностей. Будто смотрел… изнутри. Стал водой. Или поменялся с ней местами. Лёгкие были заполнены. Сердце едва билось. Боже, а я ещё тяну время. Идиота кусок!
– Он мне никогда не нравился, – с отвращением протянул он, пытаясь отвлечь меня. – Пусть подыхает себе на здоровье.
– Какого хрена ты опять появился?! – я старался подавить чужое присутствие и положить руки обратно. Но сопротивление было слишком сильным.
– Хм, а он довольно-таки мясистый… Хотя всё будет в зубах застревать, – задумчиво продолжал он, совершенно не желая уходить. – Всё равно нужно из чего-то супчик варить. Вот, например, печёнка на вид больно аппетитная…
– Довольно! – процедил я сквозь зубы, резко уперевшись ладонями о Джима. – Не тебе распоряжаться судьбами моих друзей, – я собрал пальцы в кулак и всеми мыслями изгонял его из головы. – Спасибо, конечно, что помог его спасти, но… ох, просто брось эти свои каннибальские штучки, ладно? Найдёшь потом себе какого-нибудь воришку или что-нибудь подобное.
– С голоду не помри, хлюпик. Иначе скоро ты у меня поплатишься за такое поведение, – прошипел он на прощание, исчезнув.
Я с облегчением вздохнул и на секунду замешкался, когда опустевший желудок дал о себе знать. Однако холодная грудь Джима заставила опомниться и подавить жгучий голод. Я закрыл глаза и постарался вывести воду, чтобы не делать искусственную вентиляцию лёгких. Процесс, кажется, пошёл…
… потому что вскоре эта вода с небольшой примесью взбаламученного песка вылетела наружу, оставив красивое мокрое пятно на моём почти любимом джемпере.
– О, чёрт, чувак, мог бы и в другое место плеваться! – возмутился я, встав на ноги.
– Не ори, голова и без твоих криков пухнет, – севшим голосом прокряхтел Джим, откашливаясь и приподнимаясь на надувном матрасе. – Опять я здесь?.. – показалось, что он произнёс это немного огорчённо.
– Ну, ты можешь идти, если тебе тут не нравится, – ответил я, залипнув в телефон. – Только тогда одежду сам искать будешь, – губы расползлись в хитрой и самодовольной улыбке.
Это было забавное зрелище, наблюдать, как меняется выражение его лица. Сначала оно не показывало абсолютно никаких эмоций. Потом бровь нервно дёрнулась и к Джиму, кажется, постучалось осознание. Он, как в замедленной съёмке начал ужасаться ситуации: рот приоткрывался в страхе, нос морщился, брови не спеша взлетали домиком, а глаза широко раскрылись.