Время красного дракона
Шрифт:
— Наверное, кино снимать будут, — предположил интеллигент, не отрываясь от газеты.
Милиционер подошел к старухе, которая невесть как затащила козу на Красную площадь:
— Гражданка, как вы сюда попали?
— С базару, козу вот купила. А шофер меня сюда привез.
— Гражданка, прошу покинуть Красную площадь.
— А я в мавзолею хочу.
— С козой в мавзолей нельзя, гражданка.
— А с кобелем разрешается?
— И с кобелем нельзя, гражданка.
— А вона дядька собаку в мавзолей привел.
Милиционер подошел к нищему Ленину:
— Прошу предъявить
— Разве вы меня не узнали, товарищ милиционер? — удивился Владимир Ильич.
— Почему вы тащите в мавзолей собаку? С кобелем в мавзолей нельзя.
— Это же Колчак.
— Тем более, гражданин. Следуйте за мной!
Постовой взял вождя под локоть, повел в отделение милиции. Старуха с козой присмотрелась к задержанному гражданину:
— Никак энто сам Ленин! Осподи! Ленина заарестовали! — крестилась бабка, таща козу.
— А што он такое совершил? — спросил выпивший слесарь домоуправления.
— Революцию! — поднял дворник кургузый палец к небу.
— И это русский народ! — вздохнул интеллигент, свертывая газету.
Появление в Москве нищего Ленина не вызвало резонанса. Но Лаврентий Павлович Берия доложил Сталину о двойнике вождя. Иосиф Виссарионович двойником Ленина не заинтересовался. Он знал, что довольно часто появлялись копии — Ленина, Троцкого, Бухарина, Рыкова, Зиновьева. Их потихоньку отстреливали или прятали в психиатрические клиники. Сталина больше интересовали люди, похожие на него самого. Он знакомился с ними, брал их на содержание, тренировку — в качестве подготовленных двойников. Однажды Сталину приснилось, будто такой двойник выстрелил в него, настоящего вождя, а вбежавшую охрану обманул:
— Этот двойник много о себе возомнил. Да и он очень уж похож на меня, различить нас невозможно. Поэтому я его ликвидировал.
Ужасный сон закончился видением, как охрана закопала труп настоящего вождя в какой-то яме. И никто не заметил, что к власти пришел двойник. После этого кошмарного сновидения Сталин вызвал Берию:
— Лаврентий, а не может получиться так, что двойник убьет меня? Понимаешь? Меня устранит, а себя выдаст за настоящего товарища Сталина?
— Это абсолютно исключено, Иосиф Виссарионович.
— Почему исключено?
— Все сразу увидят, что товарищ Сталин не настоящий.
— Приведи, Лаврентий, моего двойника — Иоселиани. Мы устроим испытание.
Когда Берия привел двойника, Сталин попросил Лаврентия выйти:
— Вернешься минут через двадцать. И приведи Молотова, Жданова, Ворошилова и Калинина. Мы встанем в разные углы или рядом — наше дело. А вы будете угадывать: кто настоящий Сталин, а кто — двойник?
Берия вышел с веселой хитринкой в глазах. Отличить Кобу от двойника было, конечно, очень трудно. Иоселиани имел столько же рябинок на лице, страдал такой же левой сухорукостью, говорил точно таким же голосом, как Сталин. Но у двойника сапоги скрипели, а у Сталина — нет. У Кобы в кармане чуточку выпирает браунинг, у двойника оружия не имеется. Коба в разговоре хамил, подчеркивал свою властность. А двойник не осмелился бы на грубость. Лаврентий Павлович бодрился:
— Я-то сразу угадаю двойника, а вот Молотов, Жданов, Ворошилов и Калинин
Когда Берия вышел, Сталин поманил двойника:
— Снимай, кацо, сапоги, обменяемся. Они у тебя скрипят. Вот и харашо! Возьми мой пистолет, сунь в этот карман, чтобы выпирал. Харашо! И обзови Калинина казлом. Так и скажи ему: «Казел!» А Ворошилову брякни: «Ну и дурак ты, Климка!» Жданову ничего не говори. А Молотову помягче, кацо: «Мол, эх, Вячеслав! Товарища Сталина не можешь отличить от какого-то артиста, двойника! Мол, как же ты отличаешь скрипку Страдивари от скрипки балаганной?» Запомнил, кацо?
— Да, товарищ Сталин. Я же актер, у меня профессиональная память. Я вживаюсь в образ моментально.
— Харашо, кацо!
Берия вошел в кабинет Сталина первым.
— Можно всем?
— Можно, — двойник набивал трубку табаком из размятых папирос «Герцеговина флор».
Жданов, Молотов, Ворошилов и Калинин не удивились двойнику, они видели его на даче Сталина, забавлялись с ним. Но на этот раз все, в том числе и Берия, настоящего Сталина принимали за двойника, Кургузый, неловкий, молчаливый, он вообще-то как бы и не был похож на вождя. Берия спросил у Ворошилова:
— Климент Ефремович, кто из этих двух товарищ Сталин? И кто двойник?
Ворошилов показал на Сталина.
— Это двойник.
— Ну и дурак ты, Климка! — покачала головой вторая фигура вождя.
— Вот он, Сталин! — ткнул пальцем Калинин в двойника, раскуривающего трубку.
— Казел! Казел в очках! — выдохнул дым курящий вождь.
Жданов выглядел растерянно. Молотов разгадал тайну спектакля. У двойника, который раскуривал трубку, бросал грубые реплики, были слишком умные глаза. Не хитрые, а именно умные, с какой-то затаенной страдалинкой, глаза талантливого актера, трагической личности. Таких глаз у Кобы не было и не могло быть. У Сталина взгляд хитрый, пронизывающий, гипнотично жесткий даже при улыбке.
На лбу Лаврентия Павловича блеснули бисеринки пота, он не мог понять, где Сталин, где двойник? Оставалась надежда на сапоги.
— Вы пройдитесь по кабинету, — обратился к вождям Берия. — Походка тоже говорит о многом.
Вожди начали прохаживаться по кабинету, у одного из них сапоги скрипели.
— Так который из них товарищ Сталин? — спросил торжествующе Берия у Молотова.
Вячеслав Михайлович не сомневался, сапоги скрипели у настоящего Кобы. Но Молотов решил пошутить, не выделяться, угодить Иосифу Виссарионовичу. Ему, наверное, нравилось, что его не узнавали, принимали за вождя подставную фигуру.
— Коба этот, он! — указал Молотов с нарочитой ошибкой на двойника. Но и Вячеслав Михайлович оцепенел, когда в ответ услышал слова, которые мог сказать только настоящий Сталин:
— Эх, Вячеслав! Товарища Сталина не можешь отличить от какого-то двойника. Как же ты отличаешь скрипку Страдивари от скрипки балаганной?
— Можно сойти с ума! — выдохнул Молотов, пораженный игрой двойника.
Развлечение партийной элиты, личностей, руководящих государством, могло бы закончиться весело, если бы двойник не решился на импровизацию. Актерская натура двойника взыграла, он продолжал представление: