Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6
Шрифт:
Ночь в Токио была холодной, и переулок за старым складом в районе Сибаура пах сыростью и ржавчиной. Такео Кобаяси стоял под тусклым фонарём, его чёрное пальто сливалось с тенями, а глаза, острые, как лезвие, следили за фигурой, приближавшейся через морось. Акира, молодой повар, которого он выбрал для своей игры, шёл быстро, оглядываясь, его кроссовки шлёпали по лужам. Кобаяси заметил, как пальцы Акиры нервно теребили край куртки — признак жадности, слабости, которую он искал. Мужчина улыбнулся уголком рта, зная, что эта встреча станет первым шагом к разрушению Юто и «Жемчужины».
Акира остановился
— Акира-кун, — сказал Кобаяси, его голос был гладким, как шёлк, но с холодной сталью под ним. — Ты хорошо устроился в «Жемчужине». Отлично справляешься.
— Я стараюсь, — пожал растеряно тот плечами, не зная что сказать еще. — Вы даете мне деньги… Зачем? Я не совсем…
— С тобой работает один парень. Новенький. Юто Хаяси, говорят, гений. Но я вижу в тебе потенциал, которого он не замечает. Я хочу с тобой поработать. Это… — он протянул конверт, — первый шаг.
Глаза Акиры расширились, его взгляд прилип к конверту, как муха к мёду. Он сглотнул, его пальцы дрогнули, будто уже ощущали вес денег. Кобаяси заметил это и подавил желание усмехнуться — жадность была такой предсказуемой.
— Что… что я должен делать? — спросил Акира, его голос был тихим, но в нём звучала алчность, прорывавшаяся сквозь осторожность. Он шагнул ближе, не отрывая глаз от конверта. — но учтите, ничего противозаконного…
— Не бойся.
Кобаяси улыбнулся шире, его зубы блеснули в свете фонаря. Он наклонился чуть ближе, голос стал ниже, почти заговорщический.
— Ничего сложного, — сказал он. — Ты уже в кухне, рядом с Юто. Наблюдай за ним. Учись. А потом… делай так, чтобы его блюда были чуть менее совершенными. Пересоленный соус, подгоревшая рыба, неправильно нарезанный имбирь. Мелкие ошибки, которые никто не свяжет с тобой. И, может, шепни поварам, что Юто слишком давит, теряет связь с реальностью. Я хочу, чтобы «Жемчужина» пошатнулась, Акира. А ты будешь вознаграждён. — Он помахал конвертом. — Это только начало.
Акира смотрел на деньги, его глаза горели, как у человека, увидевшего выход из долгов или шанс на новую жизнь. Он протянул руку, но замер, бросив взгляд на Кобаяси, как будто искал подвох. Но жадность победила. Он кивнул, быстро, почти рывком.
— Я согласен, — сказал он, голос дрожал от нетерпения. — Всё, что вы хотите. Я сделаю. Юто… он не так уж и велик, как все думают. Я справлюсь.
Кобаяси протянул конверт, позволяя Акире выхватить его. Повар сжал его в руках, его пальцы впились в бумагу, как будто боялись, что деньги исчезнут. Кобаяси наблюдал за ним, его улыбка стала шире, почти хищной, но глаза остались холодными, как лёд. Он знал, что Акира — идеальный инструмент: амбициозный, но слабый, готовый предать за пачку йен.
— Хорошо, — сказал Кобаяси, отступая в тень. — Я свяжусь с тобой скоро. Не разочаруй меня, Акира-кун. И помни: Юто — не твоя цель. Его баланс — вот что мы сломаем.
Глава 15
Прошёл
Утро началось с новости, которая взбудоражила весь «Спрут». Наоми ворвалась в мой кабинет, её планшет чуть не выпал из рук, а голос дрожал от возбуждения.
— Кенджи, ты не поверишь, — сказала она, ткнув экран мне под нос. — «Золотая Вилка» едет в Токио. Они хотят посетить «Спрут». Это огромно!
«Золотая Вилка» — международная ассоциация ресторанных критиков, чей гид, публикуемый раз в два года, был библией гастрономического мира. Их оценки могли вознести ресторан до небес или стереть его с карты. Один их визит стоил больше, чем все отзывы местных критиков вместе взятые. Я почувствовал, как пульс ускорился, но внешне остался спокойным, откинувшись на стуле.
— Когда они приезжают? — спросил я, скользя взглядом по письму на экране. Оно было официальным, с логотипом «Золотой Вилки» — стилизованной вилкой на фоне солнца.
— Через неделю, — ответила Наоми, её глаза сияли. — Они упомянули «Жемчужину» конкретно. Пишут, что слышали о «новом шеф-поваре, который переписывает правила японской кухни». Это про Юто, Кенджи!
Я кивнул, чувствуя смесь гордости и давления. Юто был моим козырем, но «Золотая Вилка» не прощала ошибок. Их критики, люди вроде Мишель Дюпон или Хироси Танака, могли разобрать блюдо на молекулы, замечая малейший дисбаланс. Это был наш шанс закрепить «Жемчужину» как мировую звезду, но и риск, если что-то пойдёт не так. Я решил сразу: критики пойдут в «Жемчужину», и всё должно быть идеально.
Я нашёл Юто на кухне, где он тестировал новый рецепт — унаги с соусом из чёрного чеснока и кинзы. Кухня пахла дымом и специями, повара вокруг работали как часы, а Тень, охранник Юто, стоял у стены, его глаза следили за каждым движением. Юто выглядел сосредоточенным, но спокойным, его нож мелькал над доской, нарезая зелень с той же грацией, что я пытался повторить и не мог.
— Юто, — сказал я, подходя ближе и отводя его к углу, где было тише. — Есть новости. «Золотая Вилка» едет в Токио. Это ресторанные критики, их гид — как Оскар для нас. Они хотят в «Спрут», и я решил, что мы примем их в «Жемчужине». Через неделю.
Юто замер, его нож остановился над пучком кинзы. Он посмотрел на меня, и я увидел в его глазах вспышку тревоги, быстро сменившуюся решимостью.
— «Золотая Вилка»? — переспросил он, голос был ровным, но я знал, что он взвешивает каждое слово. — Ты шутишь?! Я слышал о них. Они… легенда!
— Верно, — сказал я, скрестив руки. — Твои блюда — это то, почему они едут. Мы покажем им баланс, о котором ты всегда говоришь. Я хочу, чтобы ты составил меню для них. Самое лучшее. Каждое блюдо должно быть идеальным, как твоя тэмпура для тех ребят из Киото. Никаких компромиссов.