Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6
Шрифт:
Я отложил ложку, чувствуя, как горло сжимается от эмоций. Эти блюда не просто впечатляли — они трогали, рассказывали истории, которые я не мог объяснить словами.
— Юто, — сказал я, глядя на него. — Это… я не знаю, как сказать. Каждое блюдо — как путешествие. Море, весна, звёзды. Если ты подашь это «Золотой Вилке», они не просто напишут о нас. Они будут петь.
Юто улыбнулся, на этот раз широко, его лицо озарилось гордостью, но и лёгкой уязвимостью.
— Я старался, Кенджи, — сказал он тихо. — Это мой баланс. Но я волнуюсь. Что, если они не почувствуют того же?
Я
— Они почувствуют, — сказал я твёрдо. — Потому что ты вложил в это всё. Теперь давай доработаем детали. Ингредиенты, подача, всё должно быть идеально. Мы покажем им, что «Жемчужина» — это не просто ресторан. Это твой мир.
Юто кивнул, его рука снова потянулась к ножу, как будто он уже видел следующую задачу. Я смотрел на него, чувствуя, что эти блюда — не просто еда, а его душа, и знал, что «Золотая Вилка» никогда не забудет эту ночь.
Такео Кобаяси сидел в своём ангаре на окраине Токио, в помещении, где пахло ржавчиной, маслом и деньгами. Стены из гофрированного металла гудели от далёкого шума порта, а тусклый свет лампы освещал деревянный стол, заваленный пачками йен. Перед ним стоял бандит с татуировкой пса на шее, его кожаная куртка блестела от мороси, а лицо было каменным, несмотря на свежий синяк под глазом. Он только что принёс выручку от очередной сделки «Курама Фудс». Кобаяси пересчитывал купюры, его длинные пальцы двигались с механической точностью, а глаза, холодные, как сталь, не отрывались от пачек. Деньги были его языком, его оружием, и сегодня они пели о контроле.
Фоном гудел старый телевизор, стоявший на ящике в углу. Диктор тараторил о новостях Токио — очередной фестиваль, пробки в Синдзюку, — и Кобаяси почти не слушал, пока голос не сменил тон, становясь торжественным. Он поднял взгляд, когда на экране появился логотип «Золотой Вилки» — стилизованная вилка на фоне солнца.
— … и, по нашим источникам, знаменитая ассоциация ресторанных критиков «Золотая Вилка» планирует визит в Токио, — говорил диктор, его лицо сияло энтузиазмом. — Их цель — один из ресторанов корпорации «Спрут», которая в последние месяцы взбудоражила гастрономический мир. Какой именно ресторан, пока неизвестно, но слухи указывают на «Жемчужину», где новый шеф-повар творит настоящие чудеса…
Кобаяси замер, его пальцы остановились на пачке йен, которую он только что взял. Деньги выпали из рук, шурша, как осенние листья, но он не заметил. Его глаза сузились, губы дрогнули в хищной улыбке. «Жемчужина». Юто. Это был знак, момент, которого он ждал. Он оттолкнул пачку денег, не глядя на бандита, который всё ещё стоял, ожидая приказа, и схватил телефон со стола. Его пальцы быстро набрали номер Акиры, повара, которого он подкупил для работы в «Жемчужине». Сигнал гудел, и Кобаяси барабанил пальцами по столу, его сердце билось быстрее, чем он хотел признать.
— Да, — раздался голос Акиры, тихий, но с ноткой нервозности, как будто он прятался где-то в подсобке ресторана.
— Это я, — сказал Кобаяси, его голос был гладким, но с ледяной остротой. — Только что слышал про «Золотую Вилку». Они идут в «Спрут». Это «Жемчужина»?
Акира
— Да, — ответил Акира. — Вчера Кенджи объявил. Они приезжают через неделю, и он хочет, чтобы Юто готовил для них. Говорит, всё должно быть идеально. Юто уже тестирует меню, какие-то безумные блюда. Все в кухне на ушах.
Кобаяси вскочил с места, его стул скрипнул, отъезжая назад. Он сжал телефон так, что костяшки побелели, а улыбка стала шире, почти маниакальной. Это был его шанс — не просто подорвать Юто, а раздавить его, сломать его баланс, его репутацию, его душу перед глазами всего мира. «Золотая Вилка» была сценой, где он мог унизить Юто так, чтобы тот никогда не поднялся. Он начал расхаживать по ангару, его шаги эхом отдавались от металлических стен, а мысли уже складывались в план.
— Отлично, — сказал он, голос стал ниже, почти мурлыкающим. — Слушай внимательно, Акира. Это твой момент. Убедись, что Юто провалится. Пересоленный соус, испорченная рыба, что угодно — но чтобы критики ушли разочарованными. И шепни поварам, что Юто слишком давит, что его «баланс» — просто блажь. Я хочу, чтобы кухня треснула изнутри. Сделаешь это, и следующая пачка будет вдвое толще.
— Понял, — ответил Акира, его голос дрожал от предвкушения. — Я уже начал. Вчера подсыпал чуть больше соли в его мисо. Никто не заметил, но он был не в себе, проверял всё дважды. Я сделаю, господин Кобаяси. Они не напишут о «Жемчужине» ничего хорошего.
Кобаяси кивнул, хотя Акира не мог его видеть. Он остановился, глядя на телевизор, где диктор всё ещё болтал о «Золотой Вилке», и его улыбка стала холодной, как ночь за стенами ангара.
— Молодец, — сказал он. — Не подведи. Юто думает, что нашёл своё место. Мы покажем ему, что его место — в тени.
Он сбросил вызов, бросил телефон на стол и вернулся к деньгам, но теперь его пальцы двигались медленнее, а глаза блестели. Бандит с татуировкой пса всё ещё стоял, ожидая, но Кобаяси махнул рукой, отсылая его. Он не нуждался в нём сейчас. Его разум был занят Юто, «Жемчужиной» и моментом, когда баланс, о котором тот так мечтал, рухнет под аплодисменты критиков. Кобаяси сел, взял пачку йен и начал пересчитывать снова, но теперь он считал не деньги, а шаги к падению своего врага.
Глава 16
За три дня до приезда «Золотой Вилки» «Жемчужина» гудела, как перед бурей. Я стоял у входа в зал, поправляя воротник чёрной рубашки, и смотрел, как официанты расставляли последние тарелки на столах, украшенных ветками сакуры и льняными салфетками. Сегодня был закрытый ужин для местных влиятельных гостей — владельцев отелей, блогеров с миллионами подписчиков и одного токийского критика, Чжоу Сакамото, чьи статьи в «Gourmet Tokyo» могли поднять или утопить ресторан. Это был пробный забег перед главным событием — визитом «Золотой Вилки», и я хотел, чтобы всё прошло идеально. Юто работал над своим меню сутками напролет, и этот вечер должен был показать, что «Жемчужина» готова к мировой сцене.