Все они почему-то умирали
Шрифт:
– О! – радостно воскликнул Пафнутьев. – Их так много, они столь разнообразны, что я даже не знаю, с чего начать.
– Начните с чего-нибудь, – сказала Маргарита с ноткой великодушия.
– Наши передовые части вступили в Косово! – радостно объявил Пафнутьев. – Местное население встречает их восторженно! Как в сорок пятом! Их забрасывают цветами, девушки виснут на ступеньках боевых машин, власти дают зеленую улицу! Захвачен аэродром стратегического назначения! Десантники заняли круговую оборону и не подпускают натовцев ближе, чем на ружейный выстрел!
–
– Это ложь! – твердо заявил Пафнутьев. – Вас ввели в заблуждение. Труп появился не в доме, а в сарае.
– Кому же помешал этот несчастный бомж?
– Кому-то помешал, – солидно заметил Шаланда, чтобы обратить на себя внимание. – Иначе не убили бы.
– А если убили – значит помешал, – подвела итог Маргарита.
– Есть подозрения, но органы пока не придают им должного значения, – проговорил Вохмянин, все еще сидя спиной ко всем.
– Кто же подозревается?
– Есть одна юная и прекрасная дева, вся из себя...
– Света? – удивилась Маргарита. – По-моему, она сильна в другом... Впрочем, как знать, как знать.
– Разберемся, – заверил общество Пафнутьев.
– Посмотрите на экран, – громко призвал Шаланда. – Речь о наших событиях.
– У вас тоже что-то случилось? – с улыбкой спросила Маргарита.
– Да! – рявкнул Шаланда, которого эта томно-печальная дама раздражала с самого начала. – У нас тоже кое-что случилось. Убит местный бизнесмен и крутой воротила, некий Объячев. И мы сейчас заняты расследованием этого преступления.
– Это вы правильно решили, – одобрила Маргарита, но к экрану все-таки повернулась.
А там за это время появилась странная женщина, несколько полноватая, а если уж откровенно, то излишне полная, с длинными темными волосами по плечам, в черной шали с красными розами и длинными кистями. Вид она имела величавый, значительный и на человека, который разговаривал с ней, смотрела снисходительно, если не жалостливо. Пафнутьев знал этого человека, встречался с ним, и даже водку приходилось пить вместе. Это был Фырнин, с которым судьба свела его несколько лет назад во время расследования какого-то заковыристого преступления.
– Гадалка, – оповестил Шаланда, чтобы всем сразу все стало ясно. – Та самая.
– Так ты нашел ее?! – восхитился Пафнутьев.
– Работаем, – ответил Шаланда.
– А мне говорили, что Фырнин ее разыскал в каком-то колдовском салоне.
– Фырнин?! – гневно развернулся Шаланда. – Да я твоему Фырнину эту красотку на блюдечке преподнес!
– Представляю себе это блюдечко, – пробормотал Худолей.
– Может быть, нам все-таки стоит ее послушать? – спросила Маргарита и этим добилась полной тишины.
Гадалка между тем вела себя совершенно спокойно и невозмутимо. Выслушав очередной вопрос журналиста, она откинула назад волосы, поправила шаль, усмехнулась потусторонним своим мыслям, задержалась взглядом на объективе камеры, и миллионы зрителей под ее взглядом содрогнулись в этот момент, ощутив, как высшие силы заглянули
– Вы что-то спросили? – наконец поворотилась она своим массивным округлым молодым телом к тщедушному Фырнину.
– Я хотел уточнить одну криминальную подробность... Уж если вам удалось так явственно предсказать смерть Объячева, не обращались ли к вам за помощью следственные органы?
– А разве у них возникли сложности?
– Убийца до сих пор не задержан. Следовательно, вполне разумно предположить, что они, я имею в виду правоохранительные органы, могли привлечь вас к расследованию.
– Привлечь меня? – усмехнулась гадалка. – За что? – последним своим вопросом она показала, что, несмотря на монументальную внешность, юмор ей не чужд.
– Ха-ха-ха, – сказал Фырнин, не рассмеялся, а именно сказал. – У вас развито чрезвычайно тонкое чувство смешного! – слова получились глупыми, если не сказать – издевательскими, но, как ни странно, гадалка отнеслась к ним со всей серьезностью и даже покраснела от удовольствия. – Скажите, Элеонора, а если бы я вот прямо сейчас попросил вас связаться с потусторонними силами, вызвать в себе некие мистические вибрации. – «Он явно куражится», – подумал Пафнутьев. – То, может быть, вы смогли бы надоумить наши следственные органы, направить их на путь истинный в поисках убийцы... Вы сможете это сделать?
– А почему бы и нет? – с некоторой вульгаринкой в голосе произнесла Элеонора и так непосредственно, даже с некоторой доступностью, повела плечом, что Пафнутьев просто не мог не подумать, что жила Элеонора и другой жизнью, не столь степенной, была, была она заводилой, выпивохой и отчаянной бабой, пока судьба не повернулась к ней своей оккультной стороной.
– Попробуем? – подзадоривал простодушную Элеонору многоопытный Фырнин.
– Женщина. Надо искать женщину.
Пафнутьев был разочарован. На какой-то миг, под действием чар Элеоноры, под влиянием неподдельного азарта Фырнина, он допустил, поверил и понадеялся, что сейчас гадалка действительно скажет нечто важное, пронзит своим мистическим лучом темноту, в которой блуждал следователь. Но нет, она проявила себя просто, как здравая, трезвая баба, и сказала слова разумные, неуязвимые, но ничем, увы, ничем не помогшие бедному Пафнутьеву. И тут же, словно почувствовав его разочарование, она пристально и как-то протяжно посмотрела с экрана прямо в усталые пафнутьевские глаза. И усмехнулась.
– Некоторым мои слова кажутся очевидными... Как бывает очевидным любое событие, самое невероятное после того, как оно случилось. Хочу сразу сказать – не торопитесь с выводами. Я сказала, что сказала. И не так уж мало.
– Да! Как говорят французы – шерше ля фам. Ищите женщину, – подхватил Фырнин.
– И не одну, – добавила Элеонора.
– Две? – ужаснулся Фырнин с профессиональной искренностью.
– Я вижу три, – сказала Элеонора со слегка затуманенным взглядом. Она вдруг как-то обмякла, словно устала за эти секунды.