Все пути ведут на Север

Крушина Светлана Викторовна

Впрочем, Ив тут же смазал картину, высказав опасение, что на касотском берегу их может поджидать засада.

Грэм только плечами пожал: откуда касотцам знать об их планах? Да и вообще об их местонахождении?

— И все же лишняя осторожность не помешает, — заметил Ив. Двенадцать знают, что он хотел сказать этим. — А пока — пойдем-ка спать. Завтра встаем на рассвете.

Наутро, едва забрезжил рассвет, жестокий Ив растолкал разоспавшегося Оге, и медейцы быстро и тихо сняли и уложили шатер, между тем как девушки старательно уничтожали следы пребывания отряда на стоянке (надо сказать, что скорее старательно,

нежели эффективно, так что Иву пришлось еще поработать после них с гораздо более удовлетворительным результатом).

Ив заявил, что он переправится первым, за ним идут Ванда, Оге, Корделия, и последним — Грэм. Каждый, соответственно, ведет свою лошадь. На это Грэм возразил, что течение довольно сильное, девушки могут не справиться, да и глубоко для них тут.

— И что ты предлагаешь? Уж не перенести ли их на руках?

— Именно.

— Что ж, давай попробуем, — подумав, согласился Ив.

Так и получилось, что Грэм переправлялся через Серебряную трижды, причем в обе стороны: сначала со своим жеребцом, потом с Корделией на руках (Ванду ему Ив, конечно, не доверил), затем с лошадкой Корделии. Солнце уже клонилось к закату, когда все путешественники, с поклажей и лошадьми, собрались на касотском берегу Серебряной. Радоваться успешному завершению дела уже не было ни сил, все устали и замерзли; к тому же неосторожный Оге ухитрился порезать ногу на острых камнях и выбрался на берег, истекая кровью. Он бледнел, закатывал глаза и уверял всех, что вот-вот умрет от потери крови; Грэм заподозрил, что порез этот — его первая в жизни рана. Потребовалось немало времени, чтобы его успокоить (эту часть работы взяли на себя девушки), кровь — остановить, а рану — перебинтовать (собственно первую помощь оказывал Ив).

Что до Ива и Грэма, те откровенно и отчетливо стучали зубами, вымокнув до нитки и продрогнув до костей. Ванда предложила развести костер, дабы согреться и обсохнуть; но Ив решительно возразил, что о кострах снова придется забыть, поскольку на вражеской территории нужно быть вдвойне осторожнее, и не след привлекать к себе лишний раз внимание.

— Ну да, лучше умереть от воспаления легких, — проворчал недовольный Оге и выразительно чихнул.

— Тебе это точно не грозит, — отрезал Ив. — Ну, шевелимся; пока не стемнело, нужно найти место для ночлега. Дальше мы сегодня не пойдем.

Когда медейцы устраивались на сон, к Грэму подошла Корделия со словами:

— Снял бы ты рубашку, ведь совсем промерз.

— Не знаю, чем мне это поможет, — пожал плечами Грэм. Втайне он завидовал Иву, у которого во вьюках имелась смена платья, чем он и не замедлил воспользоваться. У Грэма же сухой одежды не было. — На мне рубашка высохнет быстрее; тем более что костра нет и не предвидится.

— Я дам тебе одеяло, можешь в него укутаться. Все теплее будет.

В словах Корделии был резон, и хотя Грэму совсем не хотелось демонстрировать клеймо, он согласился, поскольку зуб на зуб у него не попадал. Кроме того, уже стемнело, а если повернуться спиной ко всей честной компании, никто ничего не заметит.

Так он и сделал. Взял у Корделии одеяло и, отойдя в сторонку и отвернувшись от медейцев, снял мокрую рубах и набросил на плечи одеяло, плотно стянув его на груди.

Однако кое-кто оказался глазастее, чем он

надеялся.

— Грэм, а что это у тебя вот здесь? — Оге, словно чертик из шкатулки, возник у него за спиной, когда он расправлял рубашку на ветках орешника в надежде, что за ночь она хоть сколько-нибудь просохнет.

— Где? — вздрогнул Грэм, оборачиваясь.

— Вот здесь, — Оге с наивной простотой ткнул себя в бок. — У тебя там огроменный шрам. Где это тебя так?

Грэм перевел дыхание — он-то испугался, что глазастый Оге углядел проклятое клеймо. Впрочем, об этом памятном шраме, полученном два года назад, когда он с Илис и Роджером по-глупому попал в разбойничью ловушку, вспоминать — да и говорить, — тоже не очень хотелось.

— Это вилы, — неохотно буркнул он.

Оге разинул рот и распахнул глаза.

— Вилы?!

— Первый раз вижу человека, выжившего после удара вилами, — послышался насмешливый голос Ива. — Уж не заливает ли наш бродяга?

Грэм пожал плечами.

— Никто не верил, что я выживу. Меня выходила одна добрая женщина, лекарка — кстати, медейка. И она тоже не верила.

— Работал дилетант, факт, — не унимался Ив. — Небось, какой-нибудь налитый пивом папаша-селянин прихватил тебя на сеновале со своей дочуркой.

На это Грэм промолчал.

— Можно посмотреть? — из сумерек рядом с ним сгустилась невысокая фигурка Ванды.

— Не на что там смотреть, — занервничал Грэм. — И говорить тоже не о чем. Иди-ка лучше ложись спать, завтра опять встаем на рассвете…

За завтраком Корделия сообщила новость, которая привела всю компанию в состояние тревожной задумчивости: припасов, по ее словам, осталось на три-четыре дня, и то если сократить порции. Оге огорчился сильнее всех — порции и без того были скудные, а он и так уверял, что уже непозволительно исхудал и вскоре вовсе истает.

— Лучше бы нам узнать об этом на медейской стороне Серебряной, — задумчиво проговорил Грэм. — Впрочем, и там особо негде было раздобыть припасы. Придется думать, где взять их на касотской территории.

— А чего тут думать, — отозвался легкомысленный Оге. — Найдем ближайшую деревню и купим у крестьян все необходимое.

— У тебя есть касотское золото?

— Золото — всегда золото, касотское оно или медейское. Не думаю, чтоб крестьянам была какая-то разница.

— Будет разница, когда они увидят на монетах профиль не Бардена, но Тео, — пообещал Грэм. — И живо сдадут нас первому же касотскому патрулю. В которых здесь, у границы, полагаю, недостатка нет…

— Да ты что! — прыснул Оге, в кои-то веки проявляя здравомыслие. — Они золотых монет в жизни не видели! Не говоря уже о том, что не отличат Бардена от Тео — ни того, ни другого, они и в лицо-то не знают.

— Ну, золото от меди они уж точно отличат, — сказал Ив. — Увидят хоть одну монету — и тут же затыкают нас вилами, чтобы заполучить остальное, — при упоминании вил он покосился на Грэма. — Двенадцать знает, что взбредет в голову этому люду. Не стал бы я с ними связываться.

— Можно не связываться, а просто стащить втихую пару уток, — предложил Грэм, уже предвкушая реакцию черноволосого медейца. И реакция не заставила себя ждать: Ив взорвался.

— Ты! — рявкнул он, вскакивая и хватаясь за меч. — Ты предлагаешь мне украсть??!