Все пути ведут на Север
Шрифт:
— То ли еще будет, — посулил Грэм. — В Касот еще и не так придется скрываться.
— Ты не боишься? — через огонь взглянула на него Корделия.
Грэм пожал плечами.
— Чего мне бояться? Я не участвую в этой войне.
— Пока ты с нами — участвуешь.
— Даже если так… Спокойной жизни я не ищу.
— Это видно, — согласилась Корделия. — Ты очень беспокойный человек, Грэм. Мне интересно, кто ты. Ив уверен, что ты нобиль, но почему-то это скрываешь.
— Ив со всеми успел обсудить мою персону? Даже если я нобиль, не понимаю,
— Он считает, что если ты скрываешь от нас это, то можешь скрывать что-нибудь еще.
— И что? Или он полагает, что я обязан вывернуться перед ним наизнанку?
Корделия улыбнулась.
— Ив очень резкий человек, но в чем-то он прав… К примеру, у тебя очень правильная речь. Это странно и необычно для простолюдина.
— Я учился в храмовой школе, вот и все, — пожал плечами Грэм.
— Не каждый родитель отдаст своего отпрыска в храмовую школу… Кто был твой отец?
— Какая разница? Он давно мертв.
— А мать?
— Она умерла еще раньше отца. Корделия, к чему эти расспросы? Между прочим, о вас я тоже почти ничего не знаю.
Корделия и глазом не моргнула.
— Тебе известна цель нашего путешествия — если я верно понимаю, Ванда тебя на этот счет просветила, — и это больше того, что нам известно о тебе. Мы не знаем, кто ты, как и зачем оказался в Медее…
— Кто вы — этого я тоже не знаю, — разговор начал надоедать Грэму, и эти слова прозвучали почти резко. — Вы назвали только свои имена, а это — ничто.
— От полных наших имен тебе пользы не будет, — мягко возразила Корделия. — Одно только смущение ума…
— То есть?
— Право, это неважно, — наклонившись, она бросила в костер несколько веток из-под ног.
— Ну и от меня тогда отстаньте, — в сердцах бросил Грэм.
— А почему — Фекс? — задумчиво проговорила Корделия, словно не слыша его. — Рондра — это понятно, а почему — Фекс?
— Купцам тоже нужна охрана.
— Охрану можно нанять среди людей Рондры…
— Верно, а бирка от Фекса — знак того, что я служу и ему тоже… опосредованно… этого довольно?
Корделия долго смотрела на него через огонь, накручивая на палец белокурую прядь, выбившуюся из косы.
— Это могло бы быть так… — проговорила она тихо. — Но…
— Но? — переспросил сквозь зубы окончательно выведенный из себя Грэм.
— Но это не так.
— Да идите вы все к Борону! — взорвался Грэм, вскакивая. — Что вам за дело до меня? Что за допросы с пристрастием?! Какое вам дело, откуда я пришел и куда я уйду, когда мы распрощаемся?
— А мы распрощаемся? — загадочно улыбнулась Корделия. — Мне показалось…
— Что? Что тебе показалось?
— Мне показалось, — с невероятным спокойствием продолжала девушка, — что ты не прочь был бы вернуться с нами… в Медею…
— Я этого никогда не говорил.
— Но думал….
— И не думал!
Улыбка Корделии становилась совершенно невыносимой.
— Может быть, и не думал… но в глубине души…
— Хватит, — Грэм отвернулся, чтобы
Несколько времени помолчав, Корделия спросила:
— А ты бывал в Касот?
— Приходилось. Правда, недолго и давно, еще до войны.
— И… как там?
— Да как везде.
— Но… говорят… там магики расхаживают прямо по улицам?
— Вероятно, так и есть. На них же не написано, что они магики.
— Еще говорят, что в Касот магики — уважаемые, состоятельные люди?
— Во всяком случае, их не жгут на кострах и не заточают в башнях; напротив, отдают в обучение всякого, кто проявил малейшие способности к магии.
— Это все потому, — поджала губы Корделия, — что их император — колдун. Будь иначе… Барден знает, что такое магия, и умеет управлять ей, а, следовательно, и людьми, владеющими ей. Никто другой не смог бы. И это единственная причина, почему королевство, в котором такое количество свободных магиков, не погрязло в междоусобных войнах. Но сама по себе магия очень опасна. Любой магик, даже обученный, легко может причинить вред и себе, и другим, причем зачастую даже неосознанно! Магией можно только убивать и разрушать, никто и никогда не использовал ее для созидания. Магик — тот же убийца, только вооруженный не кинжалам, а силами, природа которых неизвестна, но корни их, несомненно, в хаосе. Поэтому мы и держим ма-гиков изолированно, в башнях, стены которых препятствуют проникновению магии наружу, чтобы они не смогли навредить. А насчет костров… Это жестокая мера, и к ней стараются прибегать как можно реже, если не остается другого выхода. Чаще у нас просто запирают магика. А поступай мы иначе, воцарился бы хаос.
— Так может, — усмехнулся Грэм, — вам стоит последовать примеру касотцев и посадить на трон магика?
— Не говори глупостей! — Корделия вспыхнула и почему-то воровато оглянулась на шатер. — Барден — узурпатор, и вообще…
— Это не мое дело, — закончил Грэм. — Я знаю. Ваш король и без меня разберется… Корделия, а можно теперь я тебя спрошу?
— Это имеет отношение к магии?
— Нет. Я хотел спросить, ты-то зачем отправилась в этот поход? Только ради дружбы с Вандой? Извини, но тебе здесь… не место.
Корделия взглянула на него и вдруг быстро опустила глаза. И, кажется, покраснела — Грэм не мог быть в этом уверен при красноватом свете костра.
— Мы с Вандой дружны, это верно… Но дело не только в этом. Я скажу тебе, потому что… ну, потому что я тебе доверяю, что бы там ни говорил Ив, и уверена, что все сказанное останется между нами… Видишь ли, я люблю Дэмьена, а он любит меня. Вот почему я напросилась ехать с Вандой.
— Ага, — сказал Грэм. — Понятно. Вы обручены?
— Нет, — просто ответила Корделия. — И этого никогда не будет. Отчим Дэмьена не позволит ему жениться на мне. А Дэмьен, что бы там ни было, никогда не пойдет в этом против его воли.