Всеблагое электричество
Шрифт:
— Отлично! — подбодрил я ветеринара. — Как долго вы возвращались в город?
— Час или два, — предположил Томаш. — Сначала нас сильно трясло, потом дорога стала лучше. Возможно, меня просто возили по кругу, но что вывозили за город — никаких сомнений в этом быть не может.
— Что потом?
— Высадили перед домом. Когда я снял с глаз повязку, рядом уже никого не было.
— Досадно.
Я подошел и сорвал с шеи ветеринара нарядный платок, который никак не сочетался с его строгих оттенков одеянием. На дряблой коже четко выделялись бледные отпечатки
— Ведите себя как обычно, — предупредил тогда татуировщика. — Домочадцам скажите, что грабителей вспугнул случайный прохожий. Если вас снова пригласят делать татуировки эти господа, потрудитесь запомнить каждое слово, каждый звук. Вы должны выяснить, куда вас отвозят. Это ясно?
— Да.
— Мы сами свяжемся с вами, — включился в разговор Рамон. — А если сболтнете лишнее, от вас просто избавятся.
Ветеринар глянул на нас исподлобья и ничего не сказал.
Я взял со стола вчерашний номер «Столичных известий», мимоходом стряхнув на пол пачку папирос и коробок спичек, подошел к камину и кинул газету на угли. Когда бумага закурилась дымом и вспыхнула, скомандовал хозяину дома:
— Кожу!
Томаш Горски выполнил распоряжение и даже пошуровал в камине кочергой, закапывая поглубже в угли тряпичный сверток. Огонь немедленно сделался грязно-бурым, по комнате разошелся неприятный запах паленой плоти.
— Своих отопрешь через пять минут, а пока сиди спокойно, — предупредил я и сунул стопку гиней в нагрудный карман пиджака ветеринара. — Считай это платой за благоразумие.
Потом я указал Рамону на заднюю дверь, сам выскочил следом и рванул через задний двор. На этот раз перелезать через ограду мы не стали, вместо этого отперли калитку, спокойно вышли на улицу и поспешили к броневику.
Вдогонку еще долго доносился надсадный лай цепного пса.
— Так, говоришь, тротил засыпал? — спросил я напарника, забираясь за руль самоходной коляски.
— Засыпал, — подтвердил тот и в свою очередь поинтересовался: — Ты ему веришь?
— Томашу? Да, верю. Не думаю, что он работает на египтян. Просто так сложились обстоятельства.
— И он был полностью откровенен?
— Более-менее.
Лично меня убедили даже не слова ветеринара, а отпечатки ладоней мавра у него на шее. Никто не стал бы так откровенно клеймить своего сообщника, а вот как напоминание случайному человеку о необходимости держать язык за зубами подобная метка годилась как нельзя лучше. Деньги и угроза, кнут и пряник. Ничего нового.
— Сто гиней — это сколько? — спросил вдруг Рамон. — Тысяча франков? Больше?
— Тысяча двести, — подсчитал я в уме, направил броневик на выезд из проулка и пошутил: — Даже жаль, что мы не грабители.
Рамон нервно рассмеялся; думаю, эта мысль успела посетить и его.
— Раз они не избавились от татуировщика, — задумчиво произнес он, — значит, собираются пользоваться его услугами и впредь.
— Думаю, так и есть, — кивнул я и прибавил газу, обгоняя тихоходную телегу.
— Устроим засаду? — предложил Рамон.
Я искоса глянул на приятеля и хмыкнул:
— Ты действительно готов караулить
Крепыш поежился.
— А есть другие варианты?
— Рамон, — вздохнул я, — наш единственный шанс — это выжечь гнездо вампира днем, когда он и его слуги не смогут оказать достойного сопротивления. Иначе не поможет и огнемет, даже не сомневайся.
При напоминании о вампире напарник окончательно поскучнел и отвернулся к боковому окошку.
— Где логово, мы не знаем, — произнес он некоторое время спустя.
— Есть у меня кое-какие предположения, — уверил я приятеля, загоняя броневик в глухой дворик неподалеку от оружейного магазина «Золотая пуля». — Подожди здесь, — попросил, выбираясь из-за руля. — Вернусь минут через двадцать. Если задержусь, не беспокойся.
— Ты платишь, — беспечно отозвался Рамон, который готов был сидеть в кабине за пять сотен в день хоть до вечера.
Оружейный магазин с претенциозным названием «Золотая пуля» работал с самого утра; там я приобрел десяток пулевых патронов десятого калибра и столько же с картечью, потом направился в лавку «Механизмы и раритеты». Пусть особой нужды в самодельном огнемете при загородной вылазке и не было, но мне не хотелось складывать все яйца в одну корзину, полагаясь исключительно на трофейный аппарат, который я даже не успел еще проверить в действии.
Александр Дьяк к этому времени уже открыл свое заведение, более того — в лавке толпились ранние покупатели: трое студентов и седобородый преподаватель, словно сошедший с карикатуры о рассеянном профессоре. Я даже внутрь заходить не стал, только глянул через витрину и сразу направился в кофейню по соседству, из которой доносился упоительный аромат свежей выпечки и молотого кофе.
Кофе выпил у стойки, слойки и маковые булочки попросил убрать в бумажный пакет и вернулся к «Механизмам и раритетам», когда хозяин лавки уже обслуживал последнего покупателя — того самого «профессора».
— Доброе утро, Александр! — поздоровался я, проходя внутрь.
— Утро доброе, Леопольд Борисович! — отозвался изобретатель, отсчитывая сдачу. Он распрощался с седобородым дядечкой, потом выложил на прилавок вырванный из тетради листок и передвинул мне. — Ваш счет.
— Угощайтесь! — предложил я, протягивая одуряюще пахший свежей выпечкой пакет с булками.
— Белый хлеб вреден в моем возрасте, — отказался хозяин.
Я отложил пакет на прилавок и взял исписанный неразборчивым почерком листок.
— Часть компонентов пришлось купить, — пояснил Александр Дьяк.
Я изучил перечень и озадаченно почесал затылок. Список включал в себя резиновую шайбу, оцинкованную трубку, муфты, пятилитровую канистру керосина, осветительную шутиху, форсунку от садового опрыскивателя, ранец и баллон сжатого воздуха.
Итого: тридцать франков и сорок пять сантимов.
— Не хватает графы «работа», — улыбнулся, доставая портмоне.
— Бросьте, Леопольд Борисович, — отмахнулся изобретатель. — Для меня это была, если угодно, небольшая головоломка. Средство от скуки.