Второе пришествие
Шрифт:
Чаров обрадовался тому, что как раз в этот момент они подъехали к даче, и у него отпала необходимость отвечать на заданный патриархом вопрос. Вместо этого он выскочил из машины, отворил дверцу и помог своему высокопоставленному пассажиру выйти из автомобиля.
– У вас хорошая дача, - оценил патриарх после краткого ее осмотра.
– Я не знал. В детстве у моих родителей была малюсенькая дачка, не домик, а скорее хибара. Но я так гордился ею, мне казалось, что это дворец.
– Но теперь вы живете во дворце, - произнес Чаров и прикусил язык: ему
– Да, вы правы, Валериан Всеволодович, и иногда мне кажется...
– Патриарх замолчал, так как в эту минуту до них донесся шум подъезжающей машины.
Чаров выглянул в окно.
– Приехали, - сообщил он.
– Так, идите, встречайте.
– В голосе патриарха прозвучало волнение.
– Иду.
– Чаров вышел из дома.
Вернулся он через несколько минут в сопровождении квартета апостолов. При виде их патриарх встал со своего места, приблизился к ним и поцеловал у каждого руку. Те возражали против такого выражения почтительности.
Все расселись рядом друг с другом.
– Мы пришли, уважаемый глава русской православной церкви, чтобы поговорить о крайне важном для всех нас деле, - начал без предисловия апостол Павел.
– Вы встречались с Господом нашим Иисусом, и вы поняли и то, что Он сказал, и то, о чем промолчал.
– Полагаю, что понял, - произнес патриарх.
– Вы видите, насколько тяжелая ситуация. Иешуа хочет разрушить христову церковь. Он не считает более ее своим домом.
– Возможно, так оно и есть, - мрачно изрек патриарх.
– Но не вы ли сами утверждали: "Мудрость мира сего есть безумие перед Богом".
– Утверждал, - согласился апостол Павел.
– И сейчас могу повторить эти слова. Но бывают моменты, когда все прежние понятия на какое-то время перестает действовать, когда нужно совершить нечто, что раньше ты бы никогда не совершил.
– Что же это?
– Мы не можем позволить даже Ему разрушить то, что создавалось так долго неустанным трудом огромного числа верующих, ради чего пожертвовали жизнью тысячи мучеников.
– В том числе и вы, апостол Павел.
– Не только я, но и апостол Петр, и апостол Иаков Зеведеев, и апостол Филипп.
– Да, вы правы, - смиренно произнес патриарх.
– Что же вы предлагаете?
– Мы должны действовать вместе, - горячо произнес апостол Петр.
– Если мы выступим единым фронтом, Йешуа отступит. Я знаю его очень давно, в глубине души Он очень мягкий, у Него не хватит сил нам противостоять. У него нет монополии на церковь, она в равной степени и Его, и наша.
Патриарх перевел на него взгляд.
– Иными словами, вы призываете выступить против Спасителя.
– Да, против!
– выкрикнул апостол Иаков Зеведеев.
– Только так мы все спасемся и сохраним нашу матерь-церковь.
– Иаков Зеведеев прав, - подтвердил апостол Павел.
– Мы должны выступить все вместе. И нас не должно смущать, что это выступление против Учителя. В свое время он выступил против закона, теперь наш черед.
–
– Мы полны любви и почитания к Нему, но в данном случае Он ошибается, - произнес, вскакивая со своего места, апостол Павел. Он стал бегать по комнате от волнения не в силах остановиться.
– Да, именно так, я утверждаю, что Раби ведет нас всех к гибели. И мы должны ему противодействовать. В том числе и ради Него самого. Однажды Он будет нам за это благодарен.
– "Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа... Говорю так не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус" - процитировал патриарх.
– Да, так все было, так все и есть!
– почти закричал от охватившего его возбуждения апостол Павел.
– Но время неумолимо, оно меняет все и всех. Даже богов. Пусть христова церковь несовершенна, но если мы разрушим ее, что мы на этом месте воздвигнем? Я вас спрашиваю, патриарх.
– Что будет угодно нашему Господу.
– А если Ему ничего не будет угодно? Что тогда? Миллионы людей лишатся самого важного для себя - веры. Но Его это не беспокоит. Он видит одни недостатки в церкви. Я тоже их не вижу не хуже Его. Но недостатки не исправляют разрушением всего, дом, снесенный уже не изменить, не улучшить, не перестроить. Он исчезает навечно. Нужно исправлять его, пока он стоит на земле. Давайте этим и займемся.
– Так в чем же дело?
– спросил патриарх.
– Разве я не согласен.
– Он не хочет об этом слушать, Он полагает, что ничего уже не исправить. Нужно сносить.
– А если Он прав?
Апостол Павел застыл в позе, в которой застал его этот вопрос патриарха.
– Когда я приступил к строительству нашей церкви, мне часто казалось, что ничего не получится. Не раз я погружался в отчаянии. Но если в человеке есть подлинная вера, благодаря нее, он все преодолеет. Так оно и случилось. Скажи, Петр.
– Ты прав, Павел, мы совершили эту чудо, хотя даже среди наших единомышленников многие сильно сомневались и отговаривали идти таким путем.
– Вы слышите, патриарх, - произнес апостол Павел.
– Удалось тогда, сделаем и теперь.
– А Спаситель?
– Тогда обошлись без Него, Он в то время, как мы тут, словно муравьи, копошились, пребывал на небе. Справимся без него и теперь. Но нам нужна ваша помощь. К вашим словам прислушивается весь христианский мир.
– И что же я должен сказать?
– Выразить свою позицию, что вы против любых нападок на христианскую церковь и тем более ее разрушения и бездумное реформирование. Твердо заявить, что у нее есть все возможности для исправления некоторых недостатков. Все земное не идеально, и церковь не может быть исключением. Разве не так?