Второе пришествие
Шрифт:
Какое-то время Чаров раздумывал, не донести ли свои размышления до патриарха, но затем решил, что не стоит этого делать. Зачем рисковать, кто знает, какой будет его реакция, особенно, учитывая его нынешнее умонастроение. Зная решительный характер Его Святешейства, можно ждать чего угодно, вплоть до увольнения. Такоео уже случалось, правда, с другими, и он, Чаров, помня об этом, до сих пор вел себя с ним осмотрительно. Что приносило свои плоды. Так следует поступать и впредь, несмотря на сложную и малопонятную ситуацию.
–
– услышал Чаров вопрос патриарха. У него и голос изменился, мысленно отметил протоирей, стал более глухим.
– Есть хорошая новость, - ответил Чаров и посмотрел на патриарха. Тот без всякого выражения смотрел на него.
– Что за новость?
– после довольно продолжительной паузы без всякого интереса в голосе спросил патриарх.
– Вы знаете, прошел учредительный съезд "Обновление христианского духа" епископа Антония. Нам удалось расколоть эту секту, наши люди увели часть делегатов за собой и образовали свою организацию. Но это не более чем камуфляж, мы целиком ее контролируем. То, что мы с вами обсуждали, то сумели сделать. Кстати, до сих пор епископ не отлучен от церкви. Вы собирались принять такое решение?
– Пока не решил.
– Как не решили?!
– не сдержал изумление Чаров.
– Есть другие более важные дела.
– Да, но это тоже очень важное, - нерешительно произнес протоирей. Он не знал, с какого бока следует заходить к этому вопросу.
– Вам известно, что происходит в стране?
– спросил патриарх.
– В стране многое чего происходит, - неуверенно произнес Чаров.
Патриарх бросил на него не самый благожелательный взгляд.
– Вы не следите за новостями, Валериан Всеволодович?
– Слежу...
– Тогда вы не можете не знать, что в городе начались беспорядки. Происходит противостояние части общества и власти. И оно с каждым часом усиливается. Уже есть раненые; если так дело пойдет, появятся и убитые.
– Да, возможно, - пробормотал Чаров.
– Но что мы можем поделать. Нас это не должно касаться.
От возмущения патриарх даже вскинул вверх голову, и Чаров понял, что ляпнул что-то не то, что следовало.
– Такие вещи не могут не касаться церкви. Она не может проходить мимо гибели людей. Мы должны признать свою вину за то, что происходит.
Черт бы его побрал, подумал Чаров, у него, кажется. начался приступ пробуждения совести. Очень несвоевременно.
– Я понимаю, - протянул Чаров.
– Мир расколот, ужасно расколот. Миссия церкви - преодолеть этот раскол. А мы с ней не справились.
– Не только мир расколот, как вы убедились, раскол существует и там...
– Чаров поднял глаза к потолку.
– Вы правы. И в этом тоже есть наша вина.
– Но в чем, Ваше Святешейство?
– даже привстал от изумления с кресла Чаров.
– Если бы мы вели себя по иному, там бы раскола
– Но разве мы неверные слуги Господа нашего?
– Он так не считает. А то, что считает Он, то и есть истина, а совсем не то, что мы говорим.
– Но апостолы, с которыми вы встречались...
– Они предали Его, - резко прервал Чарова патриарх.
– И будут прокляты. Вы совершили ошибку, что связались с ними. Вас оправдывает лишь то, что так же неправильно вел себя и я.
Чаров вдруг обнаружил, что патриарх после этой реплики потерял интерес к разговору и погрузился внутрь себя. Он грузно сидел в кресле, совершенно не обращая внимания на то, что в кабинете находится не один. Протоирей почувствовал растерянность, так как не знал, как поступить в таком случае: тихо оставить его одного или дожидаться, когда он вспомнит о нем?
– Скажите, Валериан Всеволодович, - вдруг услышал Чаров, - вы никогда не переживали растерянность перед жизнью?
– Растерянность перед жизнью?
– переспросил Чаров.
– Как вас понимать?
– Значит, не переживали, - констатировал патриарх.
– Наверное, это можно назвать счастьем. Или большим несчастьем. Впрочем, не ведаю. Вы можете идти.
– Ваше Святейшество, Вы не дадите мне никакого поручения в такой сложный момент?
– удивился Чаров.
– Нет, не дам. Сейчас у меня нет для вас поручения.
Обычно Чаров покидал кабинет патриарха своей обычной, спокойной походкой, но на этот раз, подчиняясь какому-то импульсу, он постарался выйти из него как можно тише. Почему он так поступил, протоирей не мог дать себе отчет.
74.
– Стой! Кто идет?
– Человек, казалось, материализовался прямо из воздуха, по крайней мере, Введенский не заметил, откуда он появился. Только что никого не было - и вдруг он возник. И теперь его пистолет упирается прямо ему в грудь. Ему стало не по себе.
– Мне нужен Дмитрий Бурцев, - ответил Введенский.
– Он всем нужен, - ответил незнакомец.
– Кто вы такой?
– Его старый друг. Мне надо срочно его видеть. Можете обыскать меня, я без оружия.
– Обыщем, - пообещал незнакомец.
– Вы с ним договаривались?
– Не получилось.
– Это была правда, Введенский много раз звонил Бурцеву, но его телефон не отвечал.
Внезапно появился еще один человек. Он подозрительно оглядел Введенского.
– Спрашивает Бурцева?
– доложил ему первый незнакомец.
– Еще один к нам пожаловал, - констатировал второй.
– ФСБ не дает нам расслабиться, постоянно подсылает агентов. В расход - да и точка.
Введенскому стало не по себе, о таком повороте событий он как-то не задумывался. А напрасно.