Второе пришествие
Шрифт:
– Я не агент, а старый друг Бурцева. Я пришел присоединиться к вашей борьбе.
– Именно так и должен говорить агент, - с убийственной логикой проговорил второй незнакомец.
– Я ж говорю, шлепнуть.
Только сейчас до Введенского стало доходить, насколько упростились в том мире, в который он хочет попасть, все процедуры. Судебный процесс тут может длиться всего несколько минут и вполне обходиться без судей, прокуроров и адвокатов, а приговор может быть самым неожиданным. И приведен в исполнение в течение считанных минут. То, что его предлагают шлепнуть, вовсе не шутка и даже не запугивание, а пусть даже
– Послушайте меня, я пришел без оружия. Обыщите и убедитесь, что я не вру. А с Димой мы очень давние друзья еще со студенческой поры. И если со мной что-то случиться, вам не поздоровиться.
Этот короткий, но эмоциональный спич произвел некоторое впечатление на парней. Они переглянулись.
– Ладно, обыщем и отведем его к Бурцеву, - заявил второй.
– Пусть он и решает, что с ним делать. Хотя шлепнуть всегда надежней.
Введенского вели по улице, по которой он ходит сотни, если не тысячу раз. Он узнавал и не узнавал ее. С двух сторон она была перегорожена баррикадами, а между ними чего только не ваялось: от мебели до кусков еды. На стенах не так давно старательно отремонтированных домов, о чем с гордостью докладывал жителям мэр города, он обнаружил немало выбоин. Сначала он не понял их происхождение, как вдруг его осенила догадка: это же следы от пуль. Но он не слышал сообщений, что здесь стреляли. Да, были рукопашные схватки, применялись светошумовые гранаты, другие средства. Но не огнестрельное оружие. Выходит, ситуация еще серьезней, чем он предполагал.
Они вошли в подворотню, затем в подъезд здания и поднялись на второй этаж. Введенский почти сразу увидел Бурцева. Тот сидел на стуле и что-то резко говорил Галаеву. Тот слушал его с недовольным видом.
Один из его конвоиров обратился к Бурцеву: знает ли он этого человека?
– Марк! Ты появился?
– воскликнул Бурцев, впрочем, без особого удивления и восторга.
– Я знаю его, возвращайтесь на свой пост, - приказал он конвоирам. И через несколько секунд их уже тут не было.
Они обнялись.
– Я был уверен, что ты тут появишься, - сказал Бурцев.
– А я нет, - ответил Введенский.
– Это означает одно: я знаю тебя лучше, чем ты себя, - засмеялся Бурцев.
– Ты надолго к нам?
– До конца.
– Боюсь, что конец не очень близок.
– Бурцев посмотрел на небольшую сумочку, которую Введенский держал в руке.
– Надо было взять с собой большой саквояж. А ты поди даже бритву не взял?
– Не взял, - признался Введенский.
– Когда собирался о ней не подумал. А потом не захотелось возвращаться. Плохая примета. К тому же тут недалеко до моего дома.
Бурцев расхохотался.
– Может, ты и на обед собираешься домой ездить?
– Если будет возможность.
– Боюсь, что не будет, мой друг. Они вот-вот перекроют все проходы к нам, и мы окажемся в котле. Еще немного - и ты бы к нам сюда не пробрался.
– Что тут происходит, Дима?
– Да, ничего хорошего не происходит, - сразу же помрачнел Бурцев.
– Нас оказалось тут меньше, чем мы надеялись. Немало ушло после первых же на нас атак. Одно дело говорить о своей любви к свободе и ненависти к диктатуре, другое - отстаивать эти принципы, рискуя жизнью. Разница, как оказалось, большая. Но ничего, народу тут все
– Я видел на домах следы пуль.
– Да, вчера они дали залп для запугивания. На некоторых это сильно подействовало, и они попросили меня их отпустить. Я отпустил. А вот твой знакомый Галаев был категорически против.
– Вот почему вы спорили.
Бурцев кивнул головой.
– Он считает: кто сюда пришел, должен быть тут до конца. Каким бы конец не был.
– А ты как считаешь?
– Что это дело добровольное. В том наша сила. А если заставлять насильно тут находиться, начнется разброд и шатание. Пусть останутся самые стойкие. Ладно, поговорим еще об этом.
– Бурцев сделал заговорческое лицо.- Твой друг вместе со своими людьми тут. И Вера - тоже здесь.
– Где они?
– Где-то в этом здании. Поищи пока все спокойно. А у меня дела.
75.
Введенский нашел Иисуса минут через пять, он находился в комнате, расположенном в другом крыле коридора. Спаситель сидел на стуле и читал книгу. Почему-то вид читающего Христа поразил его. Он никогда еще не заставал Его за этим занятием. И особенно было странным видеть Иисуса за ним в такой неподходящей обстановке.
Но на этом удивление Введенского не закончилось, он повернул голову и увидел Марию Магдалину. Она, как самая обычная домохозяйка, зашивала чей-то пиджак.
При виде Марка Иисус вскочил со стула и устремился к нему. Он подошел к Введенскому и крепко прижал к себе.
Введенский почувствовал смущение, он явно не ожидал такого теплого приема. И не совсем понимал, чем он вызван. Не разлукой же между ними. Тем более была она совсем недолгой.
– Я очень рад вас видеть, Марк, тут, - произнес Иисус.
– Я тоже рад Вас видеть, Рабе.
Они сели напротив друг друга.
– Я боялся, что вы не придете сюда, - проговорил Иисус.
– Боялись?
– в очередной раз удивился Введенский.
– Но такое ли большое значение это обстоятельство для Вас имеет?
– Большое.
– Но почему?
Лицо Иисуса отразило задумчивость.
– Я вам скажу об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас это не важно. Тем более, вы тут. А вот это действительно важно.
– Важно?
– по-прежнему недоумевал Иисус.
– Да.
Глаза Введенского скользнули по лежащей на столе книге, которую только что читал Иисус. И снова не мог не поразиться увиденному; это был его труд.
– Вы читаете мою книгу?
– не удержался он от вопроса.
– Да. Решил закончить чтение до конца, а то все было некогда. То, что вы написали, это очень важно.
– Может быть, для людей, но для Вас?
– И для меня, - наклонил голову Иисус.
– Я вам уже говорил: человек постигает Бога, но и Бог постигает человека.
– Но разве не Бог создал человека!
– воскликнул Введенский.
– Создать - это еще не постичь. Процесс творения был гораздо сложней и противоречивей, чем описано в Библии. Будь он такой, разве бы получился мир столь сложным и столь противоречивым. Высший разум - это не разум, который знает и может все. Высший разум - это тот, который задает направления, предоставляя своим созданиям искать пути движения по ним. И вы в своей книге уловили этот принципиальный момент.