Второе пришествие
Шрифт:
– В снег! – скомандовал я. – Быстро!
Мы попадали среди запорошенных скал кто где стоял, надеясь раствориться среди сугробов. Один лишь непокорный Бульвум остался торчать на виду. В глазах, устремленных на выросший над нами треножник, играли бесенята, словно ферг задумал какую-то пакость. Неужели думает, что справится с гигантским роботом? Только выдаст всех, идиот! Не мешкая я схватил его за рукав и дернул вниз. Бульвум осел на снег, ткнувшись спиной в отвесную скальную стенку, непонимающе уставился на меня. Я
Где-то очень близко лязгнул шарнир, и металлическая ходуля звонко вонзилась в камни под снегом. Луч прожектора переместился и накрыл участок, где мы прятались. Вокруг наступил день. Передо мной возникла тень собственной головы. Я ощутил спиной злобный взгляд, шарящий по освещенному пространству. К счастью – к великому счастью! – мою спину защищала простыня, любезно предоставленная гостеприимной женой Степана Макарыча, благодаря этой маскировке я должен был раствориться среди сугробов. Мы все должны были.
Так и случилось.
Свет ушел. Дважды вздрогнула земля – и шагающий танк проследовал дальше вдоль подножия хребта, оставив нас позади. Я осторожно поднял голову, чтобы оценить его размеры. Машина была высотой и габаритами с трехэтажный дом. На крыше бронированной цилиндрической башни белел сугроб, на носу торчала пушка, обвитая спиралью – сейчас она была направлена в другую от нас сторону. Нас не заметили. Наши следы в сугробах – тоже.
Я подождал, пока танк удалится еще на несколько исполинских шагов, потом придвинулся к Степану Макарычу:
– Это точно то место? Ошибки быть не может?
– Нет никакой ошибки! Мы в этих скалах всегда привал устраивали. – Дед поднял голову над валуном, чтобы поглядеть на удаляющийся треножник.
– И что теперь делать?
– Это… тут надо подумать.
– У нас нет времени думать, дед! Если прохода нет, нужно искать другой путь!
Степан Макарыч снова глянул на склон, задумчиво погладил бороду.
– Отдохните немного. Я попробую туда забраться и поискать вход, может, его только снаружи завалило. Может, ткнешь рукой – и провалится.
Мне ничего не оставалось, как согласиться на этот вариант.
Степан Макарыч решительным жестом остановил Кирюху, уже скидывающего рюкзак, чтобы лезть на склон вместо дядьки.
– Я сам.
С несвойственной для старика ловкостью он перемахнул через заметенную скалу, на некоторое время пропал из вида, потом появился на склоне. Склон был крутым, градусов пятьдесят. Дед полз по нему, нашаривая руками спрятанные под снегом уступы, иногда проскальзывая то одним, то другим валенком, а один раз даже съехав на полтора метра вниз.
Я оглянулся на патрульный треножник, но он уже находился от нас в полусотне метров. Пронесло, не заметил. На
Степан Макарыч уже забрался довольно высоко. Устроившись на небольшом уступе, он тыкал прикладом винтовки в снежное полотно перед собой. В одном месте приклад провалился.
Я во все глаза уставился наверх.
Степан Макарыч ткнул еще в три разных места. В одном приклад уперся, в остальных – снова глубоко ушел в снег. Дед разворотил варежкой дыру, просунул в нее голову. Потом забросил внутрь берданку и залез сам, полностью исчезнув со склона. Решил проверить глубину. Может, от расселины осталась только эта небольшая ниша с краю, а все остальное завалено снегом… Опасения быстро развеялись, когда Степан Макарыч высунулся из отверстия и радостным жестом показал, что мы можем подниматься.
– Ну слава богу, – выдохнул я. – Пошли, мужики! По следу Степан Макарыча, друг за другом… Григорий Львович, потом будете в носу ковыряться, поднимайтесь.
Мои спутники оживились, задвигались, стали по очереди перебираться через лежащую на пути скалу в маленькую ложбину, а из нее карабкаться на склон по дороге, проторенной старшим Прокофьевым. Первым лез Кирюха. За ним – красная куртка «Коламбиа», под которой скрывался Бульвум. Штильмана я поставил впереди себя, чтобы подпереть его задницу, если у него вдруг сорвется нога или рука – уж больно неуклюже он выглядел на занятиях физкультурой, а скалы у основания склона были ну очень острыми.
Когда Кирюха преодолел половину пути, а я и Штильман готовились к подъему, у меня под правой лопаткой прорезалась непонятная вибрация.
Зам по науке с удивлением наблюдал, как я нервно пытаюсь что-то нащупать у себя за спиной сквозь ткань вещмешка. Пальцы наткнулись на округлость… Что это? Ах да! Добыча из вражеского катера, которая помогла преодолеть возведенный в тайге силовой барьер. Шар пришельцев, это он меня потревожил. С какой-то стати ему вздумалось шевелиться и вибрировать.
– Проклятье!
Я скинул лямки, развязал клапан и вытащил шар. Пальцы ощутили жар еще до того, как он оказался снаружи.
Инопланетное устройство излучало свет.
Лязг шарниров патрульного треножника резко оборвался.
Превратившись в статую, державшую огненный шар, я не спускал глаз с шагающего танка. Башня начала медленно поворачиваться. Градус угла между мною и носовым орудием неумолимо сокращался.
Твою неваляху!
Теперь я не сомневался. Вражеское устройство, которое мы несли с собой, подало свой писклявый голос, и он был немедленно услышан механическим монстром… Трижды твою неваляху!!