Введение в философию желания

Мальцева Анжела Петровна

Желание «происходит» одновременно со спецификацией объекта и идентификацией субъекта. Желание требует не просто спецификации объекта. Желать – создавать новый мир.

Дело не происходит так, что потребность, развиваясь, обращается в желание. Желание – это не новый «этаж» над потребностью. Потребность и желание – принципиально различны. Потребность в сути своей несвободна. Желание в сути своей свободно. Происхождение потребности прозаично, желания – чудесно. Культура для потребности – средство, для желания – цель. Желание символично и зависимо от языка.

Разберем простой пример. Организм человека обезвожен. Жажда здесь – причина потребности в жидкости. Не будь обезвоживания, – не было бы и потребности. Иное с желанием. (Напомню, что я различаю желание как философское понятие и достояние духа и желание как психологическое понятие и достояние психики.) Когда у человека удовлетворены все потребности, он начинает испытывать «голод личностного выбора», иными словами, он желает что-либо пожелать (см. также: Смутное желание). Перед нами – желание желать, которое будет возникать у человека при полном удовлетворении потребностей и независимо

от них. Я желаю свободно и независимо от потребности. Человек может «нуждаться в жидкости» и «желать пить минеральную воду Aqua Minerale из хрустального бокала, поданного стюардессой Lufthansa». Во втором случае ему нужна не сама жидкость. Более того, объект желания не просто специфицирован в соответствии с индивидуальностью (вкус, образование, жизненный опыт, культура и т. п.) желающего, – предметом желания выступает специфицированная личность, создаваемая самим этим желанием:

Объект желания: Я хочу пить минеральную воду Aqua Minerale из хрустального бокала, поданного стюардессой Lufthansa. Предмет желания: Я хочу стать/быть тем человеком, которому стюардесса Lufthansa приносит минеральную воду Aqua Minerale в хрустальном бокале.

Мы видим, как абдуктивная логика практического разума совершила этот «скачок»: желание выпить воды Aqua Minerale из хрустального бокала, поданного стюардессой Lufthansa, актуализировало новую личность, которая нужна, чтобы желание исполнилось. И здесь трудно отделить специфическое желание х от желания стать той личностью, которая будет желаемое иметь. Перед нами – одновременно происходят: спецификация объекта желания и создание новой личности самого желающего. Это процессы, протекающие взаимообусловленно.

Боль, беспокойство, жажда – знаки потребности, но не желания. Желание символично. Недостаточность бытия – признак потребности. Бытие желания избыточно. Его стихия – свобода и сила личности.

Потребность скорее зависима от желания. В иерархии «хотений» желание стоит выше потребности. Мы просто не замечаем то беспокойство, которое «не хочет заметить» наше желание. Вот пример. Допустим, человек получил справедливый выговор. Именно его личностные качества стали предметом уничтожающей критики. Человек очень страдает. Все желания, кроме, может, желания реабилитации оставили его. В этой ситуации реальная потребность, например, в еде может остаться надолго не удовлетворенной. Человек просто не замечает голода.

«Материальным» окончанием желания является создание новой личности. Проще говоря, желание «проходит», когда нам становится ясно, кто этот «Я», который обрел желаемое, когда мы ясно видим того, кто получил х, когда мы ясно видим созданный желанием мир, в котором мы уже имеем желаемое. И поэтому желание создает нам столько сил, сколько нужно для обретения желаемого.

При всякой альтернативе, возникающей перед нашим практическим разумом, желание быть свободной личностью «ложится» на «чашу», в которой находится то действие, которое более всего способствует актуализации «Я», более всего делает меня мною. (От этого чаша с этим действием не обязательно «перевесит», но уж точно «покачнется».)

Наша личность строится нашими отдельными выборами относительно модели себя. Модель эта существует в виде проекта, требующего всякий раз подтверждения. Это некий план, назначением которого вовсе не является соблюдение принятого любой ценой. План – это то, что подвергается корректированию. План создается с тем, чтобы мы имели возможность отслеживать то, что непременно подвергнется корректировке или изменению. Но это не только ментальный или метафизический план, результат чистого разумения. Планировать – не только рассуждать, но и переживать себя в проектируемом будущем, прожить будущее, пользуясь медиумом себя. Например, X находится перед выбором летнего отдыха. Он может остаться дома, выехать на дачу или отправиться на море. Выбрано море. Он может поехать на поезде или полететь. Выбран самолет. Он может остановиться в Доме отдыха, снять койку в частном секторе или поставить палатку вблизи моря. Выбрана палатка. И так, – при желании быть свободной личностью – до бесконечности. Мы выбираем, подчиняясь нашему желанию как качеству личности. Несомненно, что вообще жизнь в палатке менее удобна, чем в Доме отдыха, но в нашем индивидуальном случае отдых в палатке – более соответствует самоконцепции «меня». И это «меня», которое существовало в начале пути выбора лишь в виде модели/плана, формируется в самом процессе этого выбора соотнесением с дачей, морем, палаткой и тысячами других вещей. Потребности «все равно», где будет обретен покой. Желание всегда будет «требовать» актуализации того, кто желает, через спецификацию объектов вместе с условиями их получения. Говоря точно, желание требует от нас выбирать не объекты, – ибо они уже даны Встречей, которую представляет собой всякое желание, – но способ бытия личностью. Удовлетворение желания невозможно без спецификации и идентификации субъекта желания, т. е. без актуализации личности.

Но желание всегда выходит за границу этой личности и этого объекта. Желание – всегда больше, чем субъект-объектное отношение. Французский философ Эмманюэль Левинас определяет желание как идею бесконечности [50]

Желание парадоксальным образом заключается в том, чтобы «мыслить более того, что помыслено, и сохранить помысленное в его безмерности по отношению к мысли». Философ прямо говорит об отличии желания от нужды, от потребности, которую можно удовлетворить: «Желание – это «потребность в Другом», в другом человеке, который, как желаемый, не утоляет моего голода, но, питая меня, только пробуждает во мне сильнейший голод». Желание есть стремление, вызываемое Желаемым: оно рождается от своего объекта, оно – откровение, в то время как потребность – это «пустота души, исходящая от субъекта». Левинас пишет: «Желание – это несчастье счастливого, нужда, утопающая в роскоши. Желание не получает удовлетворения не потому, что оно вызвано не знающим утоления голодом, а потому, что оно вообще не взывает к насыщению». Желание ненасыщаемо. Целью первого побуждения желания является Другой. Потому желание «абсолютно лишено эгоизма, имя его – справедливость». Левинас напоминает о том, что именно Платон наряду с нуждой, «удовлетворение которой означает заполнение пустоты», предвидит также устремления, «которым не предшествует ни страдание, ни нужда, и в которых мы угадываем очертания Желания, потребности того, кто не испытывает нехватки, чаяния того, кто полностью владеет собственным бытием, кто выходит за пределы этой полноты, кто обладает идеей Вечного». Метафизическое Желание Левинаса, говоря его же словами, как бы парит над жизнью, и здесь нельзя говорить о насыщении. По убеждению французского философа, в желании нет ни «вкушения» бытия, ни «сытости», в нем перед человеком – «будущее без вех» [51] .

50

Использованы «Ключевые понятия философии Э. Левинаса», приводимые А.В. Ямпольской в кн.: Левинас Э. Избранное: Трудная свобода. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. – С. 733–743. См. также: Левинас Э. Избранное: Тотальность и бесконечное. – СПб., 2000; Левинас Э. Этика и бесконечное. Диалоги с Филиппом Немо // История философии. – 2000. – № 5.

51

Левинас Э. Избранное: Трудная свобода. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. – С. 740–741.

Метафизическое желание у Левинаса не основывается ни на каком предварительном сходстве. Оно желает того, что «не может быть просто-напросто его дополнением в качестве чего-то недостающего» (цит. по: Тишнер, 2005, с. 27). Оно как доброта. Желание – доброта, так как «ни один добрый поступок не в состоянии ни выразить, ни насытить желания доброты. Он ее лишь усугубляет, приводя порой к мессианской жертве за жизнь (там же, с. 28). Более того, желание – Благо, где «Благо – благо в себе, а не по отношению к нужде, где его не хватает. По отношению к нужде оно – роскошь» (там же, с. 29). Желание – это «приключения людей, у которых вроде бы все есть, но они продолжают поиски другой земли» (там же, с. 29). Важно и то, что потребность – это достояние бытия, тогда как желание сверхбытийно. Следовать желанию – идти по следам лиц к Бесконечному. Здесь следы-лица – это знаки, которые нарушают порядок мира, ведь они – «над-впечатления». Тот, Кто их оставил, делал это намеренно. В порядке бытия – оставлять следы, не желая того, или заметая их. Левинас говорит, что Бог оставляет следы (лица людей), чтобы мы пошли вслед за Ним, разгадывая лица-загадки. Еще одно доказательство внебытийности оставляемых Им следов – то, что мы не отбрасываем один след, чтобы перейти к другому (лицо Другого не отбросишь). Мы собираем следы (см. об этом: Раздел I «Событие встречи», и. «Лицо другого», «Лицом к лицу», «Желание», «След Бесконечного», «Левинас и другие», «Благо», «Агатология», «Завеса», «Маска», «Лицо» в «Философии драмы» Юзефа Тишнера).

Потребность и желание – представители разных миров. Так, человек может испытывать потребность в том, к совершению чего у него нет никакого желания (открыть окно и впустить свежий воздух в прокуренное помещение). Или он может испытывать потребность в том, чего страстно не желает (почесаться на приеме у королевы). Потребности не нужна личность, чтобы быть исполненной. И если ей и нужна личность, то она для потребности – средство, но не цель. Целью желания является Абсолютная личность.

Потребность относится к «телу» и к «психике». Желанию нет дела до реализма потребности. Желание относится к жизни духа.

Еще одно важное отличие заключено в нашем отношении к потребностям и желаниям: мы хотим, чтобы наши потребности были бы удовлетворены, в том смысле, что мы хотим их не иметь, в то время как всякий испытал бы ужас при одной только мысли, что у него/у нее исчезнут все желания. Потребность никогда не будет ценностью, факт присутствия в нашей жизни желаний/желания – осознается нами как ценность.

Потребность – выживание, желание – жизнь. Мы с удовольствием бы отказались от потребности, мы знаем их слишком хорошо, удовлетворение их привносит в нашу жизнь рутину. Потребность – достояние повседневности и заботы. Желание, напротив, содержит в себе нечто загадочное [52] , оно привносит в жизнь обязательную для самого ее существования непредсказуемость. Желание празднично, оно таит в себе сюрприз и потому таинственно. Исполнение желания страшит, – это одна из причин, по которой герои «Пикника на обочине» братьев Стругацких, например, в самый последний момент отказываются от перспективы исполнения своих желаний.

52

Желание загадывается. Загадывание трех желаний – распространенный сюжет русской народной сказки.