Введение в философию желания
Шрифт:
Потребность «расчленяет» вещь на части, она не нуждается в целостности как таковой; потребности не нужно Имя. Желание, напротив, реагирует на Имя. Если кому-то нужны часы, ему все равно, какая это фирма, лишь бы часы не отставали и не спешили. Совсем другое дело – желание иметь часы «Royal Oak» от Одмара Лиге. Если потребность в снятии стресса извлечет из коньяка градусы, то желание будет наслаждаться цветом, прозрачностью, ароматом, букетом и послевкусием напитка, а также тихой компанией близких по духу людей, неторопливой беседой, теплотой, исходящей от камина. Желанию важно приобщение к знаменитому дому Хеннесси. Потребность «уничтожает» Имя.
Потребность заявляет о себе болью, неудобством или жжением; желание сопровождается удивлением.
Потребность созидает цивилизацию и испытывает культуру на прочность. Желание созидает культуру.
В контексте вышесказанного большой интерес
Введением объективной вероятности К. Поппер решительно расстается с детерминизмом, доказывая, что индетерминизм и свобода воли стали частью физических и биологических наук. Именно ситуация меняет предрасположенности. Вот примечательная мысль: «Само наше понимание мира изменяет условия в меняющемся мире; аналогичным образом действуют наши желания, наши предпочтения, наши мотивации, наши надежды, наши мечты, наши гипотезы, наши теории» (там же, с. 187). «Будущее потому объективно не зафиксировано; будущее объективно открыто» (с. 188).
Важно следующее замечание Поппера: «предрасположенности подобны активным силам притяжения» (с. 189). «Еще не реализовавшиеся возможности обладают некоторого рода реальностью… открытое будущее в некотором смысле уже присутствует – со своими многочисленными конкурирующими возможностями – почти как обещание, как соблазн, как приманка. Будущее, в этом смысле, активно присутствует в каждый данный момент». Каузальная картина мира, по которой прошлое, «посредством толчков или посредством более абстрактных причин, причем все они принадлежат прошлому, которое пинает нас и гонит пинками в будущее», объявляется не адекватной индетерминистскому миру предрасположенностей. «Не пинки сзади, из прошлого, подталкивают нас, а притяжение, соблазн будущего и его конкурирующих возможностей притягивают, приманивают нас. Именно это поддерживает жизнь, да и весь мир, в непрерывном развертывании» (с. 189).
Воспользовавшись словарем Поппера, можно сказать, что желание – это «соблазн будущего», в то время как потребность можно определить как некий «толчок в спину».
53
Поппер К. Мир предрасположенностей: два новых взгляда на причинность // Карл Поппер и его критики. – М.: Эдиториал УРСС, 2000.
Выводы к главе. Уже само по себе сочетание в одном столь значимом для человека слове противоположных смыслов и значений задает проблемную ситуацию. Параллельно допустимое совмещение различных смыслов и значений в одном слове «желание» отражает интуицию глубокого противоречия, присущего самому феномену. Существование явного противоречия в смысловой оформленности термина в академической практике также наводит на мысль о диалектичности самого феномена желания и его двойственной природе.
Мы действительно имеем дело с противоречивым и сложносоставным, многоплановым и многоаспектным явлением, сама сложность и динамичная природа которого требуют для своего описания нескольких понятий, отражающих разные обличия желания. Желание существует и в качестве субстанции (и тогда может быть определено как «ценностная задача»), и в качестве субъект-объектного отношения (и тогда может быть определено как «неповторимое отношение»), являясь в обоих случаях противоречием.
Дадим теперь понятию желания искомое определение. Желание – это неповторимое отношение к Другому, ставшее личной ценностной задачей.
Глава вторая
Основные представления о феномене желания
Изучение подходов к определению понятия желания в истории философской мысли позволяет говорить о том, что желание является своим исследователям в двух (основных) взаимосвязанных, но, тем не менее, разных обличьях. Во-первых, в желании видят достояние субъекта, выражение его неповторимой сущности, показатель его индивидуальности, качество его личности. Во-вторых, желание определяется как качество отношений между людьми, характеристика взаимодействия людей, социальный феномен.
Субстанциализированное желание описывается и представляется как объективная реальность, наделенная устойчивостью и самостоятельным существованием. Часто желание сводится к субстрату – простому, качественно элементарному образованию, которое, наряду с другими субстратами, обуславливает свойства протяженной или мыслящей субстанций (Декарт). Субстанциализация желания позволяет посмотреть на него как на основание и центр изменений человека (Спиноза). Желание – субстанция может быть охарактеризовано
Желание, как особое отношение, следует отличать от отношений: внутреннего и внешнего, причины и следствия, действия и обладания. При таком подходе желание правильнее всего определять как «бытие между», возникающее в смысловом поле, которое может быть описано при помощи понятий «удовлетворение», «личность», «целостность».
При таком подходе к пониманию желания бессмысленным становится употребление понятий «внутреннего» и «внешнего». Все, вступившие в поле желания, перестают быть абсолютно прежними, но и не становятся, правда, абсолютно другими. Я, желающая, – уже не та, что прежде, (в рамках этого отрезка жизни, по крайней мере) я обрела смысл, я знаю свое благо. Объект моего желания перестает быть просто вещью в ряду других вещей, силой моего желания он становится частью моей судьбы. Желание указывает на имеющуюся зависимость между мною и тем, кого/что я желаю. Оно выхватывает меня и Другого из обыденности и заботы повседневности, называет наши новые имена и указывает направление и цель, устремляясь к которым только и можно достичь уникальности и неповторимости.
Проблематичным здесь представляется поиск ответа на вопрос о причине желания. Рассуждающий о желании рано или поздно сталкивается с необходимостью ответить на вопрос: возникает ли желание по причине того, что объект (объективно) есть благо, или же объект становится благом по причине возникновения желания у субъекта. Забегая несколько вперед, можно сказать, что желание, будучи качеством личности, скорее актуализирует благостность объекта. При этом в процессе желания преображается и сам субъект. Все, вступившие в поле желания, становится иными. Желание есть Встреча, именно она преображает встретившихся.
Желание следует отличать от действия и от обладания. Желание – не действие и не обладание. В определенном смысле желание не нуждается в действии по достижению желаемого, оно уже имеет желаемое (символически), и потому субъект желания желаемое получит/сможет получить (в реальности). Парадоксальным образом субъект желания уже имеет желаемое (в воображении); он не обладает, хотя и наслаждается плодами обладания. Желание не устремлено в будущее, но создает будущее в настоящем. Я не просто желаю объект, я скорее желаю мир, в котором я стану той, которой принадлежит объект. Желание создает «активную жизненную позицию». Желать что-то – менять мир, т. е. начать уже здесь и теперь жить так, как если бы я была той, которой принадлежит желаемое. Желание создает иной мир в этом мире той силой, которую чудесным образом получает желающий. В этом смысле желание – чудесно.
В самом желании нет противоречия между субъектом и объектом. Противоречие возникает между субъектом желания и субъектом действия по достижению желаемого. Ведь начало действия (по достижению желаемого) означает отказ верить в то, что у меня уже есть все, что я хочу. Это же можно сказать по-другому. Противоречие возникает между объектом и предметом желания. Объект не может мне дать того, что я па самом деле хочу. А на самом деле я хочу быть личностью, я хочу вечности, я хочу всегда и во всем быть «Я». Ничто в этом мире не может снять/погасить/уничтожить/завершить моего желания. Желание скорее не устремлено к бесконечности (безличной, пустой, вседопускающей), а то, чего хочет желание (личность), требует создания бесконечности, имеет бесконечность своим условием.