Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
Я наклонилась, отцепила от ноги коббарру и попыталась устроить её на руках. Испуганная змея возилась, провисая то пузом, то хвостом, пока, наконец, не улеглась компактно.
— Да, туда мы больше ни ногой, — пробормотала я, думая об обители Ины. — Что ж, другого выхода нет, придётся тебя оставить.
— Пс-с-с, — облегчённо выдохнула Саюши и потёрлась головой о мою руку. — У нас два с половиной дня, чтобы оформить всё, что надо оформить.
Хорошо, что сегодня придёт Элла. Можно будет договориться с ней на все виды лекарских осмотров и анализов, которых требовалось
— Пошли домой, скоро надо открывать салон.
Да, теперь это точно был наш общий дом. И эта мысль почему-то вызывала радость, а не досаду. Я перехватила змею поудобнее, на секунду пожалев об оставленном в храме ящике, и пошла обратно, но заходить и забирать его не решилась. Даже просто проходила мимо ворот с тревогой. К счастью страшный мужик нас там не караулил.
На крыльце меня ждал мальчишка с письмом от мебельщика. Увидев меня, пацан радостно улыбнулся и спросил, будет ли ответ. Я кивнула. Мастер сообщал, что кухонный гарнитур готов, и можно установить его уже сегодня. Немного подумав, я написала, что согласна. Сборка мебели — это же тихий процесс? Он же не будет мешать моей работе? Мальчишка, получив монетку, тут же растворился в толпе.
До открытия салона оставалось полчаса, и это значило, что сходить к Нике и поесть я не успею. Спасибо Ошуру, что вчера я согласилась взять плату пирожками — последний из них и послужил мне завтраком. Надо было что-то решать с едой: скоро у меня будет кухня, но готовить… я не любила. Стоило поискать среди объявлений, может, кто-то предлагал услуги домохозяйки или экономки. Мне не надо готовить каждый день, два-три раза в неделю хватит, а судя по вчерашним доходам, я смогу это себе позволить.
Выйдя на улицу, я помахала разносчику, отдала монетку и получила газету. Листать рекламный раздел, жуя пирожок, было как-то до странности приятно — свобода не следовать чужим правилам, а устанавливать свои собственные. Да, мама всегда запрещала нам с сестрой читать за едой.
Приметив объявление, обещающее «жену на час», я зафыркала. Жена мне была не нужна, но вот услуги готовки, поддержания порядка в доме и осуществление разных мелких покупок и платежей — очень и очень. Название должности показалось мне настолько метким, что я выписала контакты именно из этого объявления.
В разделе светской хроники нашлось опровержение вчерашнего скандала с Лерайлией. Теперь «Вестник» утверждал, что девушке стало плохо, и она зашла в трактир в поисках помощи. Выглядело это всё крайне сомнительно. Просьбу о помощи не то чтобы легко перепутать с пьяным дебошем. Что же получается, наследница заплатила за опровержение? Или журналисты действительно раздули скандал из ничего? В этом была какая-то тайна, и мне захотелось разобраться. Вот бы погадать самой Шейронской! Но высший свет не ходит к неизвестным предсказательницам, пусть даже они никогда не ошибаются.
В дверь постучали. От неожиданности я поперхнулась. Пирожок встал поперёк горла, мешая дышать. На глазах выступили слёзы, а я натужно закашлялась. Кого там принесло раньше открытия?
Справившись
Но, как оказалось, о незадавшемся утре у меня были слишком радужные представления. За дверью стоял незнакомый инспектор из мэрии. На мой вопрос, что ему нужно, мужчина в форменном кепи протянул новый указ, где срок регистрации магических существ сокращался с пяти до трёх дней с момента их появления у нового владельца. Внизу стояла подпись мэра, и в чернильных завитках мне виделась его издевательская усмешка.
«Госпожа Ковальд, вы думали, что выиглали? — словно наяву услышала я картавый голос. — Но эта палтия будет за мной».
— Пройдёмте, посмотрим документы на коббарру и условия её содержания, — произнёс инспектор и буквально сдвинул меня с дороги.
— Но-о-о… — протянула я и, опомнившись, бросилась в дом. В голове кружились панические мысли, как объяснить, что у меня нет документов, как отсрочить проверку. — Подождите… Я не…
— У вас есть документы или нет? — строго спросил мужчина. А я закивала, а потом замотала головой. Я просто перестала соображать. Не мог! Не мог мэр отобрать у меня Саюши сразу после того, как я признала сама себе, что хочу её оставить.
— Шс-с-с, — появилась из кухни коббарра. А лучше бы сидела где-нибудь в уголке!
— Свободно ползает по дому, вольера нет, — пробормотал под нос инспектор, достал из кармана бланк, перо и поставил напротив одного из пунктов жирный минус. У меня задрожали губы.
— Что тут происходит? — раздался сзади знакомый голос, но я даже не поняла, кто говорит. И только когда инспектор повернулся в вошедшему, я тоже посмотрела на стоящего в дверях… Эрнета Хантли. — Амелия, вы что, плакали?
Хантли впился взглядом в моё лицо, что-то там высматривая. А во мне вдруг зародилась надежда. Он же поможет мне? Правда, поможет?
— Вы плакали, — сделал вывод журналист и резко обернулся к инспектору. — Чем вы её расстроили?
Я не плакала. Точнее, плакала, когда подавилась пирожком, но готова была зарыдать хоть прямо сейчас и лить слёзы до конца дня, лишь бы журналист помог мне оставить Саюши.
Инспектор опешил от подобного обвинения. Он-то знал, что ещё не успел довести меня, хотя явно был к этому готов, и ему бы это не помешало забрать коббарру. Но замешательство его длилось недолго.
— А почему я должен вам докладывать? Я действую согласно указу мэра, выполняю свои должностные обязанности, в которые не входят объяснения посторонним лицам моих действий. — Инспектор вскинул голову, пытаясь посмотреть на Эрнета свысока, и это выглядело нелепо — журналист был значительно выше работника мэрии.
— Я не посторонний. — Хантли достал из внутреннего кармана жилета лист бумаги, на котором виднелся оттиск печати мэра — уж её я хорошо запомнила. — Я теперь независимый наблюдатель с неограниченными полномочиями. Вот официальное назначение. Так что я требую ввести меня в курс дела.