Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— Во-первых, я купил вам ежедневник. — У меня в руках оказался тот самый, на который я смотрела в обед, но сейчас это совпадение почему-то не радовало. Сердце тревожно билось в груди, а руки дрожали.
— А во-вторых… — Хлопнула дверь, не дав Хантли закончить.
— Надеюсь, у вас готовы все документы на коббарру? — с порога уточнил инспектор.
Я вздрогнула и уронила ежедневник. Хантли отступил в сторону, а представитель мэрии перевёл удивлённый взгляд с меня на журналиста.
— А, да… Всё готово… Сейчас. — Я медленно обернулась и пошла наверх. Тело плохо слушалось, меня
Побороть волнение так до конца и не удалось. Как во сне я нашла и отдала справки из ветлечебницы, показала все улучшения, сделанные для удобства змеи, получила на руки бланк, с которым надо было позже сходить в мэрию за официальной бумагой, и проводила инспектора.
Только когда за ним захлопнулась дверь, и мы с Эрнетом остались вдвоём, я поняла, что всё на свете готова отдать, чтобы инспектор вернулся, и разговор, который меня так пугал, не произошёл. Хотя я и сама не понимала, чего боюсь, и чего стоит ждать.
Глава 20
— Вы, наверное, задавались вопросом, почему я оказался сегодня утром у вас дома… — начал Хантли, а я смутилась.
Нет, я не задавалась — его приход почему-то казался очень естественным, — только сейчас у меня закрались подозрения на этот счёт. А, правда, слишком уж своевременным получился визит.
— Вы вызвали сильное недовольство мэра. Думаю, сами понимаете, чем именно. — Хантли смотрел на меня так пристально, что мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.
У меня не было никаких сомнений, что господин Панс не забудет о разрешении на открытие и не спустит мне это с рук. И вот он прислал инспектора раньше времени. Даже указ подписал, чтобы усложнить жизнь лично мне! Но с этим я уже справилась. Справилась же?
— Мэр инициировал проверку вашей деятельности под предлогом борьбы с мошенничеством. — Снова внимательный взгляд, а я только и могла, что молча открывать рот, не в силах подобрать нужных слов. — Господин Панс отдал распоряжение убедиться, что вы качественно выполняете свою работу, и гадания сбываются. Меня назначили независимым наблюдателем с неограниченными полномочиями — вы видели утром этот документ. Я бы не соглашался, но, боюсь, что тогда проверкой займётся кто-то из подручных мэра, и вас попросту подставят, очернят и выставят из города.
— Вы что? — только и смогла произнести я. Внутри всё заледенело.
— Необходимо опросить ваших клиентов, зафиксировать суть предсказания, проверить сбылось ли оно. Надо было начать ещё утром.
— Но это же… — Я не смогла закончить.
Это попросту разорит меня. Никто не пойдёт к гадалке, если сказанное мной будет известно кому-то ещё. Общественности! Кто захочет признаться, что сомневается в своём женихе или невесте? Конкуренты разорвут того, кто не уверен насчёт сделки. Что уж говорить о предсказаниях, где я давала несколько вариантов. Например, что будет, если отписать имущество тому или иному родственнику. Это же грозит клиенту невероятным скандалом!
Я схватилась за голову. Нет-нет! Почему сейчас? Хотя это как раз очевидно… Мэр понимал,
— Эрнет, неужели нет никакого другого способа проверить? — От волнения я даже назвала журналиста по имени. — Любые варианты подойдут!
— Боюсь, что нет. Разве что… — Он замолчал, а я шагнула ближе, с надеждой глядя на него. Да говори уже! И он, наконец, продолжил: — Разве что вы согласитесь на эксперимент в присутствии нескольких наблюдателей…
— Я согласна! — выкрикнула ещё до того, как он закончил.
Да я могу гадать кому угодно на чём угодно в присутствии кого угодно! Лишь бы клиент был на это согласен.
— … но я бы вам этого не рекомендовал, — закончил Хантли, а я посмотрела на него в недоумении, требуя объяснений. — Если я получу информацию от большого числа ваших клиентов, то часть предсказаний, которые вы дали, вероятно, окажется правдивыми. Просто потому, что монета в половине случаев выпадает решкой, а в половине — императором. Тогда я смогу написать в отчёте, что ясности по этому вопросу нет, и привести сбывшиеся предсказания в качестве примеров. В случае же одного гадания, гораздо больше шансов, что вы провалитесь. Вы ведь понимаете, что этот процесс вам максимально усложнят?
Это было больно. Почему это было так больно? Слёзы потекли по щекам, и я отчаянно заморгала, пытаясь их остановить. Стало только хуже. Хантли мне не верил, считал шарлатанкой и предлагал соврать. Ну ладно, не соврать, а исказить информацию. Искал способы выставить меня в более выгодном свете! Но… Я об этом не просила! Мне это было не надо! Я отличная гадалка! Я профессионал! Мне не нужна такая защита! Это просто… унизительно!
— Ну, знаете… Мне не надо угадывать, какой стороной выпадет монета, чтобы доказать, что я действительно вижу будущее. — Горечь жгла изнутри. Слёзы продолжали течь, но голос не дрожал. И также же твёрдо я встретила взгляд журналиста. — Я согласна на эксперимент. Надеюсь, вы сами всё организуете и найдёте того, кому я буду гадать в таких условиях.
— Да, конечно. — Лицо Хантли стало непроницаемым. Кажется, он обиделся, что я не приняла его помощь. Что не выбрала вариант с сомнительным отчётом. Да к дирху! Это я обиделась! Я! — Думаю, лучше всего, если вы погадаете лично мне. — Ещё один холодный непроницаемый взгляд.
— Отлично. — Я вскинула голову.
— Прекрасно, — ответил Хантли. — Я сообщу, когда всё устрою.
— Буду ждать.
Наверное, мы могли бы препираться так ещё долго, но бой часов на ратуше ворвался в наш диалог.