Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— Итак, вместо вольера вполне подойдёт задняя комната дома. — Первая галочка в списке встала на своё место. — Обставлять её мебелью нельзя, — добавил инспектор, и я согласно кивнула.
Так у Саюши появилась собственная комната. Огромная! Как-то несправедливо получалось, конечно, — моя спальня была гораздо меньше. Приходилось утешаться тем, что у меня-то весь дом. Правда, я сильно сомневалась, что спать коббарра будет у себя, а не в моей кровати, всячески пытаясь меня оттуда вытеснить. Ну, что ж, я была согласна и на такие неудобства.
Инспектор
— Я зайду вечером, чтобы забрать документы от лекаря и убедиться, что появилась переноска, организовано место питания и сна, пандус для подъёма по лестнице, отрегулированы артефакты, поддерживающие температурный режим и нужный уровень освещения. Также прошу предоставить договор с ветлечебницей на регулярные осмотры и контроль за состоянием коббарры. Мой рабочий день заканчивается в шесть вечера. В половину шестого я буду у вас. Надеюсь, вы успеете всё организовать к этому времени. Всего хорошего.
Инспектор приподнял кепи и молча вышел из салона. Кажется, он был зол. А может, просто недоволен тем, что придётся снова возвращаться к вопросу коббарры. Кто же хочет делать одну и ту же работу несколько раз?
— Амелия, не волнуйся, я напишу тебе все справки. Это абсолютно здоровая змея. Если зайдёшь в обеденный перерыв, то попрошу целителя Лотиана посмотреть её лично.
Обед! Работа! За всеми этими волнениями я совершенно забыла, что пора начинать принимать клиентов. Эллу, например. Да и в дверь уже заглядывала средних лет женщина с корзиной овощей в руках. Решила забежать после рынка? Нет, так не пойдёт. У меня же тут скоро очередь образуется, а это неправильно.
— Секундочку! — крикнула я и побежала наверх по лестнице, чтобы вернуться с пустой тетрадью. Я планировала записывать туда предсказания, когда моя старая закончится, но придётся использовать её для других дел.
— Господин Хантли — это вам, — я сунула тетрадь в руки журналисту. — С завтрашнего дня приём до обеда по записи. Одно гадание занимает не менее получаса. Можно записывать троих клиентов друг за другом, потом перерыв полчаса, потом снова запись. Обед в два часа, после трёх свободный приём. За двойную оплату можно записать на сеанс с шести до восьми. По тройному тарифу приём в выходные.
Лицо Эрнета вытянулось, и он поднял совершенно непонимающий взгляд с тетради на меня. Было похоже, что им никто никогда не командовал, а тут какая-то гадалка… Но я рассчитывала на его покладистость, и что он не успеет прийти в себя до того, как я скроюсь в рабочей комнате. А дальше ему не останется ничего иного, как исполнить просьбу дамы — мою.
— Элла, идём быстрее.
Я схватила девушку за локоть и потащила в комнату, боясь, что журналист успеет отказаться. В закрывающуюся дверь донеслось:
— Я вам не секретарь!
Мы с Эллой переглянулись и захихикали, как девчонки, впрочем, быстро успокоились. Рабочая комната настраивала на рабочий же лад. И я тут же почувствовала, как внутри
— На чём будем гадать? Что за вопрос? — Я села за стол, а Элла расположилась напротив.
— По руке, — быстро ответила девушка. Она вдруг стала такой серьёзной. — Ты вчера сказала одну фразу…
Мы как-то незаметно перешли на ты, и я была этому рада. Молчала и ждала, когда Элла соберётся с мыслями.
— Я её поняла… Посмотри, что там ещё есть.
И она протянула мне руку. Да, точно, я же выдала спонтанное предсказание именно при прикосновении, так что это, действительно, был лучший вариант.
Я взяла руку Эллы в свои, перевернула и провела пальцем по линии жизни. Хироманты и слабо одарённые предсказатели считали, что судьба зашифрована в сочетании чёрточек на ладони, но это было не совсем так. Будущее, настоящее, а иногда даже прошлое, могли измениться. И, уж конечно, всё это нельзя было предсказать однозначно и на целую жизнь вперёд. Переменчивые вероятности сплетались каждую секунду. Какие-то обретали прочность и становились реальностью, другие уходили в небытие.
Нитей Ошура, странное дело, у Эллы было очень мало, и все они были блеклые. Я присмотрелась к самым ярким из них. Прошлая жизнь девушки тонула во тьме. Хотя нет. Не тонула, а словно обрывалась. Как будто её не было нигде до недавнего времени, а потом в один момент возникла. Я видела такое впервые и не могла объяснить. Скорее всего, именно на этот вопрос и искала ответ посетительница.
— Что там? — Чужая ладонь дрогнула в моих руках, и я отвлеклась. Наверное, слишком пристально смотрела в одну точку, пытаясь понять, что с прошлым Эллы.
— Да, сейчас.
Я отпустила её руку и поводила своими сверху, подцепила нужную нить и пробежалась по ней пальцами. Перед глазами тут же возникли образы, а дар помог оформить их в слова.
— Тебе надо выяснить, что произошло с собачкой у скалы рядом с берегом.
Собачка была маленькая, лохматая и с умилительной мордашкой. Не она ли облаяла меня вчера на выходе из лечебницы? На моё описание Элла закивала, показывая, что понимает, о чём речь.
На этом можно было закончить, но я случайно задела проходящую рядом тёмную нить. Видимо, где-то в пустоте, за пределами моей способности видеть, тёмная нить и нить прошлого Эллы переплетались, тянули друг друга, и в момент предсказания я не могла ничего списать на случайность. Значит, это тоже было важно для девушки.
Перед глазами возник образ комода, на котором стоял небольшой портрет. Старушка и собачка, похожая на ту, которую я только что описала. И жилище, где находилось изображение, играло свою роль во всей этой истории.
— Найди дом, в котором на комоде стоит маленький портрет. Там тоже есть ответы.
— Какой дом? Что за портрет? — подалась вперёд Элла, но я только пожала плечами. Больше никаких подробностей сказать не могла — образы стремительно выцветали в памяти, стирая детали.
— Не знаю. Больше ничего нет.