Выбор
Шрифт:
— Благословляю! — и Любава подключилась.
— Одобряю, — добил Борис. Ему не до того было, но… не Устинья? Вот и ладно сие!
Подоспевший лекарь у него перенял тело Устиньи, на лавку уложил, пульс пощупал.
— Что скажешь, Адам?
— Не вижу причин для обморока, государь. Сердце боярышни бьется ровно, дыхание спокойное…
А что в рукаве его балахона исчезла нитка жемчуга из косы Устиньи — кто на то внимание обратит?
Устя на лавке лежала, ровно мертвая.
Устя
Примерно она поняла.
Порчу на волхву наводить — дело гиблое и глупое. Неблагодарное и напрасное.
А вот разово воздействовать как-то можно. Долго не получится, да заговорщикам и пяти минут хватило, поздно уж переигрывать.
Как? То есть чем ее взяли?
Это Устя поняла, когда у нее из косы что-то вытянули. Но… ее волос касалась только Аксинья.
Опять?!
Снова ее предали самые близкие?
Ох, видимо, сколько кувшин разбитый не замазывай, а пить из горсти придется.
Аксинья, дурочка, что ж тебе пообещали-то? Устя хотела было, рот открыть, а как слова царицыны услышала, так и поняла все, сразу, ровно ее еще раз ножом ударили.
Дурочка!
Сестренка, какая ж ты идиотка!
Ясно-понятно, им женщина нужна с волховской кровью. Только про меня они поняли, что кровь проснулась и характер разбудила, а ты-то беззащитная! А кровь — она та же!
И что они с тобой сделают?
Как поступят?
Тут и думать нечего, что с Устиньей было, то и с Аксиньей будет, разве что имя поменяется. И такого она сестре своей не желает.
Но… но и сделать сейчас ничего не сможет!
Встать, закричать, что отравили ее или околдовали? Так и доказательств нет, уже нет… Аксинья от всего отопрется, Усте просто не поверит никто.
Кричи, не кричи…
Бесполезно!
А тем временем выбор невесты своим чередом шел…
Глава 16
— Благословляю!
Тут Федор и очнулся.
Аксинья?!
Даром ему никакая Аксинья не нужна! Ему Устя надобна! Но только он рот открыл, как ему на запястье материнская рука легла.
— Молчи, Федя. Будет тебе твоя Устинья, только молчи.
И так это сказано было, что рот у него сам собой и захлопнулся. Ежели матушка обещает, она всегда свое слово сдержит.
Так что Федор поклонился честь по чести.
— Когда так сложилось, пусть так и будет оно. Господь наш мудр и по своей воле любое дело управит. Прими мой дар, боярышня Аксинья.
Аксинья в ответ покраснела, поклонилась, пробулькала что-то невнятное… да, хоть и сестры они, да только Устинья себя держать
Дурища!
Вслух же Федор ничего не сказал, наблюдая, как Адам с помощником выносят из Сердоликовой палаты так и не пришедшую в себя Устинью.
Церемония своим ходом шла.
Не приходила в себя Устинья еще минут пять. Вот как принесли ее в лекарские покои, да стрелец за дверь вышел, так и вскинулась она, прищурилась.
— Что, мейр Козельский, поговорим?
Адам аж шарахнулся.
Смотрит на него женщина, а глаза у нее прищурены. И кажется мужчине, что по ободку зрачка искры бегут. Зеленые, яркие…
— Эммм… б-боярышн-ня, я рад… да, рад, что ты опамятовала…
— Кто тебе велел нить жемчуга из моих волос забрать?
Устя понимала, что сам Адам вряд ли к тому причастен. Не с его силенками порчу наводить, обычный он человек, не слишком хороший, не очень плохой. Но кто-то же велел ему?
А кто?
— Государыня Любава сказала.
Устя кивнула понимающе.
— А когда б она отравлена оказалась?
— Государыня уверила, что вреда тебе нить не нанесет, просто пока при тебе она, ты себя плохо чувствовать будешь… бредни бабские. Но как отказать? Она государыня, и брата ее я любил, служил ему честь по чести, — Адам за собой никакой вины и рядом не ведал.
Не вор он, не делал ничего противузаконного, а что государыне Любаве услужить согласился — так что ж? У нее любые фантазии быть могут, она недавно болела сильно. Иногда и потакать им следует, пусть уж… бабы!
Эти мысли у него на лице написаны были так ясно, что Устя только головой качнула.
Как же легко управлять некоторыми мужчинами! И женщинами тоже… только говори, что они хотят услышать — и будут танцевать под твою музыку.
— Дай мне жемчуг на минутку. Пожалуйста, мейр Адам.
— Хорошо, боярышня.
Устя пальцами жемчуг перебрала.
Да, вот тут и здесь. Всего пара заговоренных жемчужин на целую нить. И заговорены они хитрО, не на Устинью.
На Федора.
Как только царевич рядом оказался, так и сработало ведьмовство, так и ужалило. Устя и отреагировала, в обморок упала. Плохо ей стало.
Оказывается, и так можно?
А вот поделом, не всегда силой решить можно, иногда опыт куда как поболее дает! Хорошо же, урок она получила, даже два, и оба запомнит.
Нить Устя решительно протянула лекарю, сама с лавки встала, плечи расправила.
— Благодарствую, мейр Адам. Пойду я к себе.
— Провожу я тебя, боярышня. Не дай Бог, еще в коридоре где обеспамятеешь.
— Уже не случится такого. Спасибо, мейр Адам.
— Все одно, то мой врачебный долг.
— Когда долг, проводи, мейр. Я тебя благодарю за помощь.