Выжившая
Шрифт:
– Может быть. В любом случае, какое тебе до этого дело?
– Просто я хочу знать, с чем я имею дело. Теперь я понимаю, почему ты была такой дерзкой там, в мотеле. Твой материнский инстинкт сработал. Ты думала не просто о спасении собственной шкуры, ты думала о нерожденном ребенке в своей утробе. Не так ли?
Чтобы подавить гнев, она кивнула.
– Я думаю, можно и так сказать.
Мистер Смит говорил так, словно обдумывал это.
– Если то, что ты говоришь, правда, то им действительно может это понравиться.
Эти слова произвели на Лизу леденящее впечатление. Она почувствовала, как в животе у нее образовалась ледяная яма.
– Что ты имеешь в виду? Кто они такие?
– Позже, - сказал
– Скоро стоянка для отдыха, и я съеду на обочину. Помни. Один твой взгляд - и ты умрешь. Поняла?
Она была вынуждена молчать, молча борясь со слезами, когда он заткнул ей рот кляпом, а затем вышел из фургона. Несколько минут, которые он провел в круглосуточном минимаркете, показались часами, в то время как безопасность и свобода были всего в нескольких шагах, когда другие путешественники подъехали к ним, и люди прошли мимо фургона в круглосуточный магазин. Она пыталась маневрировать в задней части фургона в тщетной попытке увидеть, сможет ли она случайно открыть дверь и убежать (или споткнуться), но она была так крепко связана, что едва могла двигаться. Если она закричит, то, возможно, ее даже не услышат. У нее не было возможности узнать, где находится мистер Смит, потому что она не увидит его, пока он не откроет переднюю дверцу фургона со стороны водителя, и он наверняка поймет, что она звала на помощь. Она верила, что он действительно попытается причинить ей боль или убить. И она не могла сделать ничего, что могло бы поставить под угрозу себя или ребенка. Ей придется подождать, пока не появится лучший шанс сбежать, а затем воспользоваться им.
Когда он вернулся, у него была бутылка воды "Эвиан" и немного аспирина. Он забрался на заднее сиденье и помог ей сесть. Затем сунул ей в рот две таблетки аспирина и поднял бутылку, чтобы она выпила. Она поблагодарила его, и он выдавил слабую улыбку.
– У меня есть несколько готовых сэндвичей для тебя. Ты съешь один, когда мы доберемся до хижины.
Он сдержал свое обещание. Они прибыли в хижину чуть меньше часа спустя, и он провел ее в спальню через боковую дверь. Она поняла, что они в горах, по слабому запаху сосны и свежему, прохладному воздуху, когда он проводил ее через дверь. Десять минут спустя он снял повязку с глаз и терпеливо кормил ее, пока она сидела на узкой кровати, держа бутылку воды, чтобы она могла попить. Когда она закончила, он велел ей лечь на кровать, и тогда она почувствовала, как он борется с узлами, которыми он ее стянул.
– Ты почувствуешь, как немного расслабляешься, но не двигайся и не пытайся что-либо сделать. Попробуй выкинуть глупость, у меня тут есть молоток, которым я размозжу тебе череп.
– Она легла, борясь со слезами, когда он практически развязал ее. Затем он быстро снял с нее одежду, а затем велел ей перевернуться. Когда она перевернулась, то увидела, что у него действительно был молоток. У нее почти возникло искушение попытаться снова броситься на него; она могла бы застать его врасплох, попытаться выцарапать ему глаза или что-то в этом роде, но у него был молоток, и он держал его в правой руке, готовый замахнуться. Она не могла так рисковать. Он велел ей лечь на спину, а затем опустил веревку, которую обвязал вокруг ее рук, до запястья, и затянул ее одним быстрым рывком. В течение минуты он привязал ее запястья и лодыжки к столбикам кровати, а затем отступил назад и осмотрел дело своих рук.
– Ты будешь в порядке всю ночь. Если нужно будет помочиться, помочись на матрас. Я приеду утром, чтобы сменить его и принести кое-какие другие вещи.
– Что ты собираешься сделать?
– Лиза всхлипывала, и теперь ее эмоции действительно взяли верх. Все, о чем она могла думать, это о том, как этот мужчина разрушает все ее надежды на рождение ребенка от Брэда, мечту, ради достижения которой она работала последние два года. Все, о чем она могла думать, это как спасти себя, чтобы ее ребенок мог
– Ты, сукин сын, зачем ты это делаешь!
– Я же говорил, - спокойно сказал мистер Смит с выражением безразличия на бородатом лице.
– Ничего личного. Мне нужны деньги, понятно? Я не собираюсь причинять тебе боль.
– Я не понимаю!
– завыла она, пытаясь сесть на кровати.
– Пожалуйста, отпусти меня! Клянусь, я ничего не скажу. Я никому не скажу.
– Теперь уже слишком поздно, - сказал мистер Смит, спокойно глядя на Лизу.
– Послушай, в этом нет ничего личного. Люди, на которых я работаю... ну, те, на кого они работают, хотели кого-то похожего на тебя. Они устали от использования беглецов, наркоманов и бродяг, тех девушек, которых они использовали все это время. Им нужен был кто-то, у кого был бы чистый, здоровый имидж. Кто-то, у кого действительно есть жизнь. Мне потребовалось два дня, чтобы найти тебя.
– Он улыбнулся ей сверху вниз.
Она все еще не понимала; мистер Смит сказал, что не собирается причинять ей боль, но то, на что он намекал, говорило о том, что это сделает кто-то другой. Она хрипло всхлипнула, ее зрение затуманилось от слез.
Мистер Смит наклонился вперед.
– Те... клиенты, для которых мы это делаем... у них действительно дорогие вкусы. У них есть тяга к этому... ну, давай просто скажем, что их тянет к довольно жесткому дерьму.
– О чем ты говоришь?
– взвыла Лиза.
– Они увлекаются экстремальным хардкором и снафф-фильмами, - сказал мистер Смит, снова безразличный.
– Ты, конечно, слышала о снафф-фильмах, верно?
Лиза покачала головой, чувствуя, как ее тело покрывается гусиной кожей. Она никогда не слышала об экстремальном хардкоре или снафф-фильмах, но инстинктивно чувствовала, что, чем бы они ни были, они ужасны.
Мистер Смит слегка наклонился вперед.
– Рабство... S&М... Ты наверняка слышала о них, не так ли? Ты не кажешься мне такой наивной.
Лиза кивнула, по ее телу пробежала дрожь. Ее собирались изнасиловать! Изнасиловать и подвергнуть пыткам ради частной коллекции какого-то извращенного порно. Она снова начала всхлипывать.
– Хорошо... да... но... Я все еще не понимаю... рабство... разве это не похоже... Я думала... Я думала.. это... обычные порноактеры делают это!
– Клиенты, на которых я и мои коллеги работаем, имеют более жестокие вкусы, - равнодушно сказал мистер Смит.
– На самом деле это очень узкий круг людей. Они собираются с разной периодичностью в течение года в уединении своих собственных домов и покупают и продают различные ленты, которые производят мои коллеги и другие; в основном экстремальные хардкорные научно-популярные фильмы, иногда снафф. Обычные порнорежиссеры не ассоциируются с такими вещами. Нужно быть сумасшедшим или дураком, чтобы захотеть появиться в одной из этих вещей. Если только ты не законченный садист, как Животное.
– Черты лица мистера Смита были мрачными.
– Конечно, есть некоторые закоренелые уроды-мазохисты, которые получают удовольствие от такого дерьма. Некоторые из них снимаются в хардкорных фильмах о сексе и пытках, но другие? Снафф-пленки? Как я уже сказал, нашим клиентам надоело снова и снова наблюдать за одними и теми же цыпочками и задницами, и им захотелось чего-то другого - чего-то свежего, - слегка усмехнулся мистер Смит.
– На самом деле, в этом нет ничего личного.
– Ты убьешь меня, - прошептала Лиза, со страхом глядя на мистера Смита.
– Я же сказал, что не собираюсь тебя убивать, - сказал мистер Смит.
– И я не собираюсь причинять тебе боль. Я должен заботиться о тебе, чтобы заверить своих коллег, что ты находишься в наилучшей физической форме, насколько это возможно для нашей съемки. Потом, когда Эл и Животное приедут сюда где-нибудь завтра или послезавтра.
– Животное?
– сказала Лиза, и страх внезапно стал сильнее при звуке этого имени.