Взбираясь на Олимп
Шрифт:
В канун нового года я была по полной занята на работе. Сама напросилась. Настроения не было, отмечать было не с кем. В кинотеатр завезли специфическое оборудование для залов. Я была девочкой на побегушках, носилась с инструкцией между двух этажей, таскала необходимые детали, провода.
— Долго еще бегать будешь? — в холле меня остановил Холод.
— А в чем дело? — с важным видом спросила я.
— На каток поехали, — неожиданно предложил он.
— Зачем?
— Праздник. Новый год.
— Мы вдвоем пойдем? —
— Кого-то еще взять хочешь?
— Нет.
— Тогда собирайся, поехали.
— Ладно, — я сбросила с себя провода и побежала переодеваться.
Новогодняя елка по традиции украшала центральную городскую площадь. Каток был заполнен веселящимся народом. Из колонок звучали новогодние песни. Длинными рядами выстроились красные палатки с горячей выпечкой, напитками и сувенирами. Праздничная атмосфера врывалась в жизнь со всех сторон. Мне не было весело.
— Совсем не умеешь? — спросил Дима.
— Денис пытался меня научить, безрезультатно. Мы всегда вместе катались. Он брал меня за руку и ехал, я за ним, — с грустью вспомнила я наши с Денисом зимние забавы.
— Не будем нарушать традиции, — сказал Холод и протянул мне руку.
Я отпустила бортик и подъехала к нему. Остановилась, вцепившись в его свитер.
— Ты так не замерзнешь? — спросила я, проверяя кофту на толщину.
— Нет.
— Хоть бы шапку надел, — заворчала я.
Он усмехнулся, взял меня за руку и поехал, я за ним. Холод ехал быстро, но осторожно, часто оборачивался, проверяя, как я плетусь следом. Мне стало жарко, я расстегнулась и сняла варежки. Моя ладонь снова оказалась в объятиях его руки. Кожей я ощутила шероховатость его ладони и тепло. Эти простые ощущения отозвались в груди, заставили щеки покрыться румянцем. Холод развернулся и взял меня за обе руки. Он ехал спиной вперед, через плечо просматривая себе путь сквозь толпы людей. Я зачарованно смотрела на его профиль, губы. Вспомнила наш поцелуй на репетиции, а после мою ночь томления. Я никогда не относилась всерьез к моей симпатии к Холоду. Да, он мне нравится, это я поняла давно. Я гоню от себя эти мысли, так как считаю, что о взаимности не может быть и речи, мы слишком разные. Такой парень больше подойдет уверенной Инне или распрекрасной Элизе. Я для него простовата. Не стоит фантазировать. Все же мои ладони вспотели.
Мы подъехали к бортику, Дима предложил мне выпить по стаканчику чая и перекусить новогодним пирожком. Я, конечно, согласилась. Он быстро перемахнул через борт и, широко шагая в коньках, отправился к ближайшей палатке. Чтобы не скучать, я решила проехаться вдоль борта. Шаг, другой. Ноги немного разъезжались и меня заворачивало в сторону. Сначала мне было смешно от собственной неуклюжести, а потом я испугалась. Ноги вывезли меня в центр катка, с трудом я развернулась и наперерез
— Какая цаца! — увязался за мной парень.
— Отвали придурок! — я сходу отшила парня, почувствовав от него запах алкоголя.
— Давай научу тебя. Раз, два, — парень взял меня за руку и покатил за собой.
— Не трогай меня!
— Слышь, она не хочет. Давай я, — с другой стороны прицепился еще один парень. Такой же пьяный, как и первый.
— Отвалите от меня, — я пыталась освободиться от их рук.
— Что не веселая такая? Новый год ведь! Радоваться надо, — говорил один.
— Грустно ей, надо развеселить! Давай прокатим ее, с ветерком, — предложил другой.
Парни взяли меня под обе руки и рванули в сторону. Я заорала, что есть сил. От скорости с меня слетела шапка, волосы растрепались. Парни резко развернулись, управляя мной, как куклой, и поехали на следующий круг.
— Ну, как? Стало веселее?
— Идиоты, отпустите меня, — кричала я.
— Что такая дерзкая? Мы тебя катаем, а ты нас идиотами называешь. Сейчас отпустим, влетишь в борт и шею себе свернешь, хочешь?
— Больные придурки. Сами себе шею сверните!
— Пока-прощай, — сказал парень. Они разогнались и отпустили меня. Я въехала в борт и громко ударилась. Когда я поднималась со льда, то увидела Диму, который несся ко мне через весь каток.
— Ты как? Где больно? — он помог мне подняться и обеспокоенно осматривал меня.
— Нормально. Нигде не болит.
— Где шапка?
— Не знаю.
— Надюх, жива? — услышала я знакомый голос.
— Пашка? — я с изумлением уставилась на подъезжающую ко мне парочку.
Смаковский, собственной персоной, осторожно катился по льду, придерживая за руку и талию Тасю. Тася была румяная, счастливая и нежно придерживала свой округлившийся живот.
— Точно нигде не болит? — не отставал Холод.
— Да точно! — занервничала я. Я не хотела, чтобы ребята напридумывали себе лишнего.
— Могу вас поздравить? — спросила я, указывая на живот девушки.
— Можешь, — весело ответила Тася.
— Мы тебя тоже можем поздравить? — тихо спросил Пашка, указывая на Холода, который отряхивал мне ноги и куртку от снега.
— Не говори ерунды. Меня два пьяных придурка с ветерком прокатили.
— Мы видели, — сказал Тася.
— Так, держите ее, я поеду шапку искать, — сказал Холод.
Он поправил мои взъерошенные волосы и поехал на поиски моей шапки.
— Так, так, так. Окрутила парня, да? Давно вы шуры-муры крутите? — подмигивая глазами, расспрашивал Пашка.
— Ничего мы не крутим. Мы просто покататься приехали!
— Вот как оно нынче называется. Покататься! — не отставал Пашка.
— Слушай, это вы с Тасей — два конспиратора, до последнего все скрывали. И продолжаете скрывать. Мне ни слова ни сказали! Друзья!