Взбираясь на Олимп

Деева Ясна

— Тебя это никак не касается, Адам.

— Касается. Хочу знать, почему ему ты дала, а мне отказала.

От его наглости и развязности я оторопела.

— Разум потерял?

— Не дерзи, актриска. Лучше прыгай ко мне, — он похлопал себя по коленям, приглашая меня присесть на них, — поедем с тобой в ресторан, поужинаем, потом в магазин. Куплю тебе одежды нормальной. Салоны, косметологи, все, что захочешь. Видишь, какой я заботливый, все для тебя готов сделать. Будь со мной поласковее и я о тебе позабочусь.

— Адам,

предложи свои услуги кому-нибудь другому.

— Подумай, хорошенько подумай. Ты девчонка смышленая, я давно за тобой наблюдаю. Правильная. С характером. Мне такие нравятся. Со мной у тебя будет больше перспектив, чем с Холодом.

— При чем тут Холод?

— Да ладно, брось. Инка уже растрезвонила про ваши отношения. Чем же он тебя так очаровал?

— Не твое дело.

Адам рассмеялся и вальяжно поднялся ко мне на сцену. Я сразу начала искать пути к отступлению. Крепкая фигура парня преградила мне путь. Высокий брюнет обхватил меня руками за талию и притянул к себе.

— Димитрова. С виду тихая, скромная девочка, а сама с преподом на его же квартире кувыркаешься. Это заводит, — он шептал мне в ухо.

— Убери свои руки, — я попробовала освободиться от его хватки.

— Не ломайся.

Адам потянулся ко мне целоваться, я с размаха отвесила ему пощечину.

— Дура, — парень быстро пришел в себя. — Подружка твоя по-сговорчивее была. Быстро в койку прыгнула. Потом бегала за мной. В ногах ползала.

— Не говори так о Наташе.

— Та еще шалава Наташа твоя. Ты ее защищаешь, а она тебя так полоскала, какие слова говорила. Все мне про тебя рассказала. Как там у нее дела?

— Не знаю.

— А что так? Поругались?

— Не твое дело.

— Это правда. Когда она ко мне с тестом прибежала, я ей также ответил.

— Каким тестом? — не поняла я.

— Залетела. Говорила, что от меня. Я не поверил. Через нее столько мужиков прошло.

— Заткнись!

— Не злись ты. Я между прочим поступил по-джентельменски, не стал разбираться кто отец, отвел в клинику и заплатил за аборт.

— Что?!

— А ты разве не знала?

— Ты просто чудовище!

— Тебе же нравятся плохие парни, — он снова приблизился ко мне, сальным, липким взглядом прошелся по частям моего тела. — Я все сделаю для тебя. У меня есть связи. Возможности. Могу актрису из тебя сделать, в театр устроить. Скажу пару слов отцу и все решено. Будешь играть главные роли, а я буду приходить на твои спектакли. М? Одумалась?

— Адам. Никогда больше не подходи ко мне. Не разговаривай со мной. Не смей даже смотреть в мою сторону.

Я оттолкнула парня и пошла к выходу.

— Глупая. Подумай. Не понимаешь от чего отказываешься, — крикнул он мне вслед.

По дороге в общагу я набирала Наташку, номер был не доступен. Надо ехать! Сейчас не могу, учеба. Запланирую поездку на зимние каникулы. Приеду, поговорим. Не отвертится. Я не собиралась отчитывать бывшую подругу, заниматься

нравоучением, мне важно было понять, что она в порядке. При нашем расставании Наташка плохо выглядела, много плакала, странно себя вела, это я подметила сразу. Но вызнать у нее причину такого состояния, у меня не получилось. Пусть мы больше не друзья, я должна поддержать ее. Я это чувствую.

В общежитии меня ждал сюрприз. Инна решила заночевать у подруг и устроилась в соседней комнате. Я давно жду от нее подлости за Холода, но до сих пор она себя никак не проявляла. Ее присутствие, пусть за стеной, нервировало меня. Темнело, я отправилась в душевую. Закрыв двери на щеколду, я включила горячую воду в душе, чтобы нагреть помещение. Когда я намыливала шампунем голову, услышала шорохи и смех за дверями.

— Занято, — крикнула я. — Еще десять минут и свободно.

— Димитрова, шибко там не намывайся. Воды не хватит, всю грязь с тебя смыть, — выкрикнул из-за дверей голос Инны.

— О чем ты?

— О том самом. Не надо спать с чужими мужиками. Шалава.

— Инна, ты бредишь. Между мной и Холодом ничего не было и нет.

— Мне уже все равно. Завтра о тебе весь институт узнает.

— Что узнает?

— Что ты шалава.

Женский смех зазвенел за дверями душевой. Инна была не одна. Предчувствуя пакость, я быстро расправилась со своими волосами и собралась на выход. Я отодвинула щеколду, дернула за ручку, дверь не поддавалась. Я толкнула дверь плечом, результата не было.

— Инна, не смешно, — крикнула я.

Мне никто не ответил. Дверь была забаррикадирована. Провести ночь в душевой мне не хотелось, я начала кричать, звать на помощь и бить кулаками в деревянную дверь. На мои призывы никто не откликался. В душевой становилось прохладно и я снова включила горячую воду, чтобы согреться. Клубы пара поднимались к потолку, становилось теплее.

Ближе к утру меня освободили дежурные по общежитию. Они делали обход и увидели книжный стеллаж, приставленный к дверям душевой. Женщины не стали допытываться у меня, кто это сделал. Им было не до меня. Они были уставшие, сонные. На моем этаже было тихо. Искать Инну и устраивать скандал я не стала, не было сил. Я поспешила переодеть влажную одежду и спрятаться под теплым одеялом. Мои соседки крепко спали, я устроилась на своей койке напротив и вместе с ними досыпала оставшиеся для сна часы.

Инна была первой, кого я увидела в институте. Не теряя времени, я принялась высказывать ей свое возмущение.

— Совсем обалдела? — я преградила ей путь и схватилась рукой за ворот ее рубашки.

— Димитрова, ты что? Обезумела? — изображая дуру, она хлопала глазами, всем видом показывала недоумение.

— Ты закрыла меня в душе! Я всю ночь на холодном полу провела!

— Да? Правда? Чем докажешь, что это была я?

— Ты такая дрянь, Инна.

— Нет, Димитрова. Эту роль будешь играть ты.