With the sun
Шрифт:
– Полагаю, даже если я лично к нему явлюсь и дам письменное заверение в том, что не хочу никакой власти и что он может засунуть своё кресло в то самое место, которым на нём сидит, это делу не поможет?
– мрачно уточнил Гарри. Памятуя о своих недавних подвигах под градусом, он не спешил пить коньяк и только грел гладкий хрусталь в ладонях.
– Вы удивительно догадливы сегодня, Поттер, - хмыкнул Снейп.
– В Запретном Лесу не сдох ни один из любимцев Хагрида, случаем?
– Не знаю, не проверял, - буркнул Гарри.
– Я как-то с ними не дружу домами.
Они помолчали.
–
– неуверенный вопрос Гарри повис в воздухе снейповой гостиной одиноко и неприкаянно, как призрак коммунизма над Европой.
– Выход есть всегда, - без особой уверенности сказал Снейп.
– В данном случае выходов как таковых два: обезвредить Скримджера или убедить его в Вашей лояльности.
– Убедить его не получится - это мы прошли несколько секунд назад, - досадливо сказал Гарри.
– И что значит «устранить»? Убивать его я, признаться, морально не готов, пусть даже он и порядочная сволочь…
– Порядочных сволочей не бывает, Поттер, - поучительно заметил Снейп, делая глоток из своего бокала.
– Не стройте оксюморонов без нужды.
Гарри не знал, что такое «оксюморон», но спрашивать не решился. Должно быть, гадость какая-нибудь, как обычно.
– Кроме того, почему Вы сразу думаете об убийстве? Ох уж мне эта гриффиндорская прямолинейная аморальность… почему бы просто не сменить министра на кого-нибудь, кто не будет сомневаться на Ваш счёт?
– Это кто бы, например?
– Гарри подбил в уме список сильных мира сего, которые могли бы относиться к нему, Гарри, доброжелательно или хотя бы без предубеждения. Кроме Дамблдора он так сходу никого не припомнил, так что список получался удручающе малым.
– Дамблдора, например, - словно читая мысли Гарри, протянул Снейп.
– Хотя в духе нашего уважаемого директора управление не прямое, а закулисное… в конце концов, в течение последних ста лет он мог получить пост министра в любой момент, как только захотел бы, но ему это было ни к чему. Так что не думаю…
– А кто тогда ещё?
– унылый вопрос Гарри был, по мнению самого гриффиндорца, риторическим, но Снейп счёл нужным ответить на него, да так, что у брюнета из рук выпал бокал с так и не пригубленным коньяком.
– А почему бы, в самом деле, не сделать министром Вас, Поттер? Ваша популярность у населения превосходит все возможные пределы. Между прочим, через две недели начинаются плановые выборы нового министра - не будь Фадж настолько недальновиден и труслив, как он был, он просидел бы в кресле министра до них, как ему и полагалось. Вы совершеннолетний, так что можете без помех выдвинуть свою кандидатуру на них…
Гарри закашлялся, подавившись воздухом, и кашлял долго. Снейп не думал помочь, но Гарри был только рад. После того, что он услышал, Снейп представлялся ему врагом номер один. Почище Вольдеморта.
– Ни… ни в коем случае!!
– выплюнул Гарри пополам с кашлем.
– Становитесь-ка Вы лучше сами Министром, а?!! Раз уж Вам кажется, что это хорошая идея…
– Поттер, Вы точно не в здравом уме. Скажите, вот Вы
– кажется, Снейпа возмутила не заведомая абсурдность самой идеи, а её очевидная невыполнимость. Надо полагать, он был совсем не прочь стать министром, но, как говорится, бодливой корове бог послал верного мужа-быка…
Гарри честно представил себя мирным обывателем, продавцом мелкой лавочки на Диагон-аллее или одним из бесчисленных чиновников Министерства, окончившим Хогвартс без особых успехов или провалов, рано женившимся и обзавёдшимся кучей детишек. Именно такие волшебники и составляли большую часть электората. И вот, стало быть, Снейп - гроза и ужас детских и/или юношеских лет либо нелюдимый неприметный сокурсник - баллотируется в Министры магии: новость с первой полосы «Ежедневного пророка». Какова реакция?
– А почему бы нет?
– родил наконец Гарри ответную реплику.
– Как бывший Пожиратель Смерти Вы полностью реабилитированы - только слепой не читал статей, где описывалось, как Вы самоотверженно спасали мне жизнь все эти годы и шпионили в пользу Ордена Феникса. Только у меня больше орденов и медалей, чем у Вас. Да и взрослые люди, в отличие от школьников, воспринимают Вашу манеру поведения достаточно адекватно. В них достаточно взрослого, чтобы принимать желание любого вести себя, как заблагорассудится, пока это поведение не выходит за рамки закона, и достаточно детского, чтобы романтический ореол героя войны давал дополнительные очки.
Звяк! Хрясь! Снейп тоже уронил бокал, из которого успел отпить один глоток. Глаза профессора расширились на пол-лица, и этот пронизывающий взгляд был устремлён на Гарри, который начал думать, что такое количество умных слов за один раз, исходящих от гриффиндорца, могло безвозвратно пошатнуть психическое здоровье декана Слизерина.
– Поттер, это точно Вы?
– хрипло проговорил зельевар.
– Нет, не я, - огрызнулся Гарри.
– Я погулять вышел, а вместо себя автоответчик оставил. Неужели Вы думали, я совсем ничего не понимаю в людской психологии?
– Поттер, Вы перевернули все мои представления о Вас, - заявил Снейп. Гарри, тем не менее, не ощущал себя таким уж сворачивателем гор и потрясателем основ мироздания - ему опять было непонятно, издевается Снейп или говорит серьёзно.
– И что…
– Что «и что»? Будем делать Вас Министром. Надо же мне обеспечить себе и Драко спокойную жизнь.
– Кстати о Драко, - нахмурился Снейп.
– Ему нужно возвращаться к учёбе в университете, пока не отчислили. Но он не помнит ничего из повседневной жизни: ни имён профессоров, ни расположения аудиторий…
– А нельзя оформить ему нечто вроде больничного? Его просто нельзя отпускать в университет, пока он ничего не помнит! Мало ли, вдруг какая зараза из однокурсничков и постаралась, чтобы Драко попал в руки к тому садисту…
– Я попробую задействовать свои связи в научных кругах, - зельевар наконец отошёл от шока и с помощью Репаро восстановил бокал.
– В ваших интересах, Поттер, найти того, кто держал Драко в заложниках эти две недели. Мы не знаем, откуда ждать удара. Но в том, что удар будет, сомневаться не приходится.