With the sun
Шрифт:
Вернувшись домой на Гриммаулд-плейс, Гарри поужинал тем, что нашёл на кухне (в отсутствие Драко там водился только чёрствый хлеб и заплесневелые останки желе из апельсинов; гриффиндорец успел уже несколько раз пожалеть, что пропустил ужин в Хогвартсе) и устроился в гостиной с куском пергамента и пером в руках.
«1. Начать предвыборную кампанию Снейпа; обратиться к Дамблдору (это всё звучит настолько глупо, что он обязательно поможет) за практическим советом и такой же помощью.
2. Выяснить, кто помимо самого Дамблдора, владел заклятием сокрытия (на заметку: значит, во время первой войны с Вольдемортом этот садюга был на стороне Света?).
3. Прочесать всех, кто будет результатом пункта 2.
4. Перелопатить всё об амнезии, что удастся найти, чтобы суметь помочь Драко всё вспомнить.
5. Там посмотрим».
Единственным пунктом из всего списка плодов
В библиотеке Блэков было куда проще, чем в малфоевской; во-первых, сама она была куда меньше, во вторых, Гарри уже многажды копался на полках без особой цели, выискивая чего-нибудь интересненькое на вечер, так что более-менее усвоил логику расстановки и диапазон тем. Надо сказать, несмотря на ревностное отношение к чистоте крови (взять хотя бы мать Сириуса или эту мелкую ходячую гниль, Забини-младшего…), Блэки не гнушались маггловской литературой. Там, где стояло всё о психологии, Гарри обнаружил не только авторов-волшебников, но и Фрейда, Юнга и прочих корифеев психической науки, не имевших к магии никакого отношения. Видимо, в данном плане чистокровные придерживались мнения «Если в куче навоза лежит жемчужина, то её местонахождение ещё не причина её не подобрать и не отмыть». Гриффиндорец набрал стопку книг [«То-то Гермиона за меня порадовалась бы, если б видела»] и, пыхтя, опустил её на ковёр поодаль от шкафов.
Фрейда он отмёл сразу, едва вчитавшись в первые абзацы - вряд ли потеря памяти могла считаться символом потери мужской силы или признаком комплекса на сексуальной почве. То есть, конечно, амнезия произошла на сексуальной почве, из-за изнасилования, но как раз о таком случае Фрейд умалчивал.
Магический автор, Б. Дж. Кридис, стращал всех незадачливых, решившись взяться за труды этого многоуважаемого учёного, полной неизлечимостью психических травм, полученных в результате сексуального насилия, и вскользь, как о каждому барану известном факте, упоминал о том, что попытки вылечить амнезию обречены на неудачу, ибо угадать, что именно может послужить стимулом к разблокировке воспоминаний, совершенно невозможно. Гарри приуныл и отложил Кридиса в сторонку. Неужели нет никого пооптимистичней, а?
Капиус В. МакКрейг утверждал, что все возможные психические проблемы волшебников, подробному описанию которых и посвящалась вся книга (среди них был и случай Драко - травматическая потеря памяти была разжёвана во всех видах), легко решались при соблюдении специальных режимов и применения специализированных, опять же заклятий. Сами эти заклятия он обещал поместить в следующем томе своих трудов, но на самой последней странице Гарри обнаружил приписку сделанную явно кем-то из Блэков: «Какая жалость, что МакКрейг был буквально вчера убит на дуэли из-за Лилии Малфой… тётушка Корнелия так нуждается в хорошем заклятии от шизофрении! И надо же ему было пить на радостях по поводу первой выпущенной книги…». Тупик. Проблема Гарри была для него куда важнее, чем тётушка Корнелия, о которой её племянник (или племянница) отзывался с явным пренебрежением. «Ирония судьбы», - решил Гарри, приглядевшись к подозрительно знакомой фамилии роковой женщины Лилии. Ну что ж… будем искать такое же, только с перламутровыми пуговицами, как говорила иногда Гермиона, озадачивая и его и Рона. Причём она даже не объясняла толком, что это значило: знай обвиняла своих несчастных друзей в тотальной необразованности.
Ещё несколько авторов, чьи имена были совершенно зубодробительны, очень архаичным языком на пожелтевших от времени истончившихся страницах рассказывали о том, как плохо жить психом. Их практические советы состояли в основном из рекомендаций о том, как именно следует изолировать несчастных умалишённых от прочего общества, чтобы они не причиняли вреда ни себе, ни другим. В планы Гарри как-то не входило всю жизнь держать Драко в комнате с заблокированной магией, привязанным к кровати (хотя последняя картина не показалась гриффиндорцу такой уж ужасной, если заменить рекомендованные в книге корабельные просмоленные канаты на полосы шёлковой или бархатной ткани; скорее, более чем соблазнительной), не оставлять в пределах досягаемости блондина ничего острого и твёрдого и кормить протёртыми овощными кашами (чтобы нечем было давиться, видимо). Так что и этот блок информации был забракован Гарри.
Список
Часы в гостиной отстучали три часа ночи - настойчиво и надрывно, как покашливает человек, в пятый раз пытающийся таким образом привлечь к себе чьё-то внимание. Гарри вынырнул из состояния бездумного смотрения в огонь и почувствовал, что у него слипаются глаза. Он настроил протестующее скрипящие часы как будильник, не утруждая себя поиском в памяти подходящих заклятий - чистой силой, и свернулся клубком на ковре, как это любил делать Драко. Утром опять было вставать рано, и носиться по Хогвартсу, и вдалбливать в неподатливые студенческие головы знания, и снова видеться с Драко… последнее Гарри невольно воспринимал как награду за все свои мучения касательно предыдущих пунктов расписания. Ему снились платиновые волосы Драко, развевающиеся на ветру и задумчивая улыбка слизеринца - неуверенная, но необычно искренняя, какую Гарри часто видел на лице блондина во время их разговоров в прошедшие с начала недели дни. Сон был так хорош, что от нежелания просыпаться Гарри с утра швырнул в часы каким-то заклятием из стандартного набора оглушающих; удар вышел таким, что самому же гриффиндорцу пришлось трижды применять Репаро, прежде чем разрозненные куски дерева и металла собрались в одно целое и снова заработали. Из-за этого он опять успел в Хогвартс в самый последний момент и не смог повидаться с Драко до завтрака, на котором отчего-то был обязан присутствовать. Невозмутимая деловая рожа Гойла усиленно портила Гарри всякий аппетит…
Вечером, когда Гарри смог наконец зайти к Драко, блондин спал. Во сне он выглядел так беззащитно и мило, что гриффиндорец поспешно ретировался, пока почти болезненное напряжение в паху не заставило его накинуться на слизеринца без предупреждения. Мерлин, две с лишним недели без секса… в возрасте восемнадцати лет это АДСКИ долго, на самом деле.
Чем-то надо было себя занять, и Гарри - не иначе как в порыве кретинизма, навеянного всё тем же хроническим недотрахитом и катастрофическим спермотоксикозом последних двух недель - вознамерился убраться в доме. Вообще говоря, дом действительно нуждался в уборке; в отсутствие домовых эльфов и хозяйственного Драко, знавшего откуда-то заклинания для чистки, стирки и протирания пыли, особняк пришёл в упадок. Всё было покрыто пылью, как инеем (почему-то здесь даже пыль была особенная. Не серая, как везде, а почти белая - Драко, впрочем, утверждал, что так дело обстоит во всех поместьях чистокровных семей и виновата здесь та самая атмосфера родового гнезда, складывавшаяся веками), паутина по углам превращалась в настоящие произведения искусства, грязные вещи, побросанные Гарри в угол шкафа, слежались уже практически в единую жалобную одним своим видом массу.
Прежде всего Гарри вихрем пронёсся по всему дому, везде активируя заклинание Люмос Супер, дабы без помех оценить фронт работ. Фронт этот поражал своей обширностью, но на то Гарри и был гриффиндорцем, чтобы упрямо закусить нижнюю губу и продолжить заниматься тем, что наметил. Начал он всё с той же гостиной, где ковёр всё ещё пах спиртным, а со вчерашнего вечера ещё и украсился парой пятен чернил. Чистящее заклинание раз, чистящее заклинание два - всё вокруг хрустит чистотой и неприятно скрипит под пальцами. Гарри бережно расставлял на полке безделушки, принадлежавшие вперемешку ему самому, Блэкам и Драко в идеальном гармоничном порядке - в чём у гриффиндорца никогда не было недостатка, так это во вкусе. Другое дело, что приучить его этим вкусом пользоваться хотя бы, например, при подборе одежды, даже Драко оказалось не под силу. «Когда Драко всё вспомнит и опять потребует, чтоб мы обновили мой гардероб, я с радостью соглашусь. Чёрт побери, надо было почти лишиться его, чтобы понять, что ради него я пожертвую всем, что у меня есть, и чего у меня нет!».
Переместившись в кухню, Гарри вынужден был заметно снизить темп уборочных работ: кухня была епархией слизеринца, и самолюбивый Малфой терпеть не мог, когда там сдвигалось хоть на волосок что-нибудь важнее солонки. Приходилось расставлять по местам (заодно мучительно вспоминая, где же были эти самые места, когда он брался за вещи), стирая пыль с каждой отдельной щтучки-дрючки непонятно-кухонного предназначения. Гарри это было, однако, в радость: всего этого касались руки Драко, он пользовался этим, покупал, определял пресловутое место на полке в навесном шкафчике. «Я становлюсь фетишистом. Какая досада».