Я, дракон и тёмный культ
Шрифт:
Лили опять замолчала.
— Какую? — спросила я.
— Жизнь за жизнь, — с горечью ответила девушка. — Она прошептала это несколько раз. Мы никогда не обсуждали мое выздоровление, всем рассказали, что была простая простуда, но с тех пор Кэт стала гулять намного чаще. Она стала задумчивой. А в последнее время она всегда так странно на меня смотрела… Я даже не знаю, как это объяснить, Элли, — Лили покачала глоовой и нахмурилась. — Она смотрела на меня так, как будто уже мертва и может лишь следить за мной. Смотрела так мягко, покровительственно… И поэтому я
Рассказ звучал невероятно, ведь никто и никогда не выздоравливал после алой лихорадки. Но и врать Лили сейчас — какой смысл? Я видела, что она любит сестру, что ей больно. Но что значила эта странная фраза, произнесенная Кэт? Жизнь за жизнь — что это может значить? Но об этом можно подумать потом, наедине с Даргом, а пока нужно успокоить девушку.
— Мы найдем Кэтрин. Мы ее обязательно найдем! Не плачь, Лили.
Я стерла слезы с ее покрасневшего, припухшего лица. Она кивнула.
— Пойдем на кухню, Элли! — она отстранилась, словно смутившись собственной откровенностью, подскочила, разгладила платье и выскочила из комнаты.
Я последовала за Лили.
На кухне она выпила целую огромную кружку воды, а потом долго умывалась. И, похоже, это помогло ей — Лили перестала плакать. Мы были почти спокойны, когда вернулась миссис Спэроу с Даргом и высоким шатеном в алом кителе.
— Мы договорились, что Саймон будет искать Кэт со своими людьми в этой части города, а я с гарнизоном — в портовой. Я уже позвонил в порт, все корабли будут проверены на тот случай, если ее похитили, — пояснил Дарг.
— Спасибо, — кивнула Лили.
Саймон, мужчина лет сорока с хищным лицом и небрежной щетиной, вцепился клещом в каждого из нас, опрашивая, когда мы общались с Кэт, о чем, что делали. Лили краснела, заикалась, и на нее он начал давить особенно сильно, но девушка молчала, не рассказывая того же, что поведала мне. однако из-за давления и грубых вопросов она снова расстроилась.
— Да вы издеваетесь! — воскликнула она, вновь расплакавшись, и убежала наверх.
Саймон проводил ее взглядом с прищуром.
— Любит ли Лили сестру? — мигом повернулся он к миссис Спэроу.
— Разумеется! У них прекрасные отношения! — возмутилась женщина. — Знаете, еще немного, и вы станете мне противны, Саймон!
— Я веду следствие, миссис Спэроу, — кисло ответил он. — Но могу и не делать этого.
— Ну конечно! Как я сразу не поняла, что грубые вопросы — это способ расследования! Совести у вас нет! — злилась женщина. — Ох, не зря вас никто не любит!
— А это уже оскорбление, миссис Спэроу. Я прощу вас на этот раз, но советую не повторять подобные высказывания, — прищурился Саймон.
Дарг подошел ко мне и потянул за локоть, увел по-тихому из дома — мы оставили двоих разбираться между собой.
— Пойдем, провожу тебя, — предложил он.
Мы повернули в сторону дома миссис Черри и какое-то время шли в молчании. Мне было грустно, очень грустно. Кэтрин
— Ты думаешь, что мне надо было сразу идти к Кэтрин? — спросила, сжав руки за спиной.
Совершила ли я непростительную ошибку? Чувство вины захлестнуло меня. Я могла бы… Я могла бы…
— Кэт ушла из дома еще вечером, ты бы уже не успела, — покачал Дарг головой, и мои мысли оборвались.
Он был прав. Но все равно в груди что-то скребло, противно зудело.
— Если бы я пришла к ней домой… Возможно, Кэтрин начали бы искать еще ночью, и все изменилось бы!
Теперь затрясло меня, как Лили недавно. Я опоздала. Я в начале пути, но уже опоздала. Если так продолжится, то ничего не изменится. Ничего. И я умру.
Умру…
И тут Дарг загородил дорогу, вынудив меня остановиться. Осторожно приподняв мою голову за подбородок, он заставил посмотреть ему в глаза.
— Элли, — мягко позвал он. — Мы приложим все силы, чтобы найти Кэт. Не нужно паниковать раньше времени. Хорошо? И из дома Спэроу вы наверняка пошли бы в службу правопорядка или ко мне.
Я кивнула. Мы с миссис Спэроу сами ничего бы не смогли сделать, а обратились бы за помощью. Получается, ничего не изменилось бы, если бы я первым делом пошла в дом Спэроу? От этого по коже пробежал озноб. Мои знания ничего не стоили. Сами по себе они ничего не могли изменить.
— Сейчас главный вопрос, почему Господ сказал тебе именно о Кэт. Связана ли она с темным культом? — рассуждал Дарг вслух.
Мы вновь пошли. Вечерело, и небо вспыхнуло яркими закатными красками. Лили не просила меня сохранить в тайне наш разговор. Да и не могла я утаить от Дарга такое!
— Лили рассказала мне кое-что.
Я обернулась. Кругом гуляли люди. Мимо, смеясь, пробежал ребенок с воздушным змеем, а впереди дорогу нам вальяжно перешла черная кошка.
— Где здесь потише? — спросила я Дарга.
Самое спокойное место, которое мы нашли, оказалось Драконьей скалой. Площадку овевал свежий ветер, а на небе проступили бледные первые звезды. Я сделала несколько шагов, прежде чем решилась пересказать Даргу разговор с Лили.
— Как ты понимаешь, это не моя тайна. Но мне кажется, что это важно, — подвела я итог, продолжая расхаживать по скале.
Дарг подбирал камешки и бросал их в море. Подбирал и бросал. Опять. И опять. Кругов не было — волны не позволяли им появиться.
— Ты знаешь, что вылечить алую лихорадку невозможно? — спросил он. — Что она всегда убивает больного?
— Да. Конечно, знаю.
Именно поэтому история Лили звучала удивительно и невероятно. И именно поэтому нельзя было списать на сон слова, которые произнесла Кэт.
— Но, похоже, черной магии болезнь покорилась, — он провел рукой по волосам, нахмурился. — Жизнь за жизнь… Так работает черная магия. Я почти уверен, что именно черная магия спасла Лили. Кэт либо вступила в темный культ, либо они пришли к ней в момент болезни Лили и предложили помощь в обмен на жизнь. Иной версии у меня нет. Зачем Господу указывать на Кэт, если она не была связана с темным культом?