Я, подельник Сталина
Шрифт:
Господин Махмутов совсем растерялся. Да ладно еще в Оренбурге адъютантом к нему был прикреплен поручик Порошенко, вызванный откуда-то с УАССР (Украинской автономной советской социалистической республики). Кадровый офицер царской армии. Даже каким-то образом сумел сохранить свою щегольскую форму. Надо отдать должное новоиспеченному господину полковнику, у него хватило ума прислушиваться к советам поручика. Именно по его подсказке не стал ждать, пока соберется весь отряд. Выслал неполную сотню в райцентр. Вернулись обратно не больше половины. Напуганные и злые. До Учалов не добрались. Не хватило ума выслать передовой дозор, на околице села напоролись под кинжальный пулеметный огонь. Ладно, хоть большевики не стали долго преследовать беспорядочно отступающих. Ничего не было известно про отряды Некрасова и Каримова, с коими 4-ый сводный отряд должен был бы соединиться в с.Учалы. А ведь дальнейшее
...вот как раз в эту группу должны были включить и десяток Юмашева. Не получилось. Хабибьян и его племянник были мертвы, а три оставшихся подельника мало чем отличались от трупов. Слишком нежен организм башкира супротив спирта, да еще изрядно сдобренного сивушными маслами самогонного производства. Как только начало светать, выволокли арестантов из бани, окатили ведрами холодной колодезной воды, да все без толку. На ногах не стояли, куда уж там в седло вскарабкаться. Двоих бойцов, вчера прибившихся к хмельному кутежу, забрал свой десятник. Дюжий дядя, небрежно обхватил обоих за бедовые и еще не протрезвевшие головы, так и уволок. А остатки десятка Юмашева закинули обратно в баню. Деревня начала оживать. По дороге в райцентр не спеша выехали 20-30 всадников.
За всем эти товарищ Сафин наблюдал с крыши соседнего сарая, где расположился ночью. Два-три часа удалось вздремнуть, ему этого хватило. Все они сейчас были там, в бане - зимагор Рашит, рябой Вафин и цыганистого вида Азат. Все налетчики, за исключением некого Самата. Тому вчера раздробил пулей плечо курсант Имашев, сразу с Кудаша раненого увезли в родную деревню. Обо всем этом Ирек разузнал непосредственно от самих смертельных врагов, когда ночью нагло и бесхитростно вклинился в пьяное застолье. Впрочем, особо не рисковал: пьяному без разницы, кто ему поддакивает да наливает, хоть генерал Юденич, да хоть сам товарищ Сталин на пару с Калининым. Никому и в голову не пришло выяснить, кто такой Ирек, с какой деревни и с какого десятка. Раз хороший человек, садись да пей!
– Так, часового сняли, дома никого нет...может подпалить баньку, пока все в одном месте?
– пробормотал про себя Ирек. Дилемма отнюдь не гуманистического порядка: пока подожжешь, пока пламя охватит все строение уйма времени уйдет, завидев дым успеют прибежать на помощь остальные «белоленточники». Если на дверь плеснуть керосином, никто не спасется и сам Ирек успеет спрятаться. Но эту горючую жидкость поначалу требуется где-то раздобыть, не в лавку же идти! Надо будет пошарить в доме, раз там была лампа, наверняка хозяин запасся и керосином. Однако этой затее не было суждено сбыться. Только начал осторожно выбираться из своего укрытия, сначала с западной, чуть погодя и с восточной стороны деревни застучали выстрелы, стреляли часто. К винтовочному грохоту вскоре присоединились пулеметы. Ирек и сам вчера прикидывал, если брать деревню, не стоит наступать по главной дороге. Там худо-бедно, но отрыты окопы, оборудованы пулеметные гнезда. Да еще придется под огнем перебираться на правый берег Кандыбулака. Невелика река, но все равно ведь топко, и с крутыми берегами. Подивился тогда товарищ Сафин, а с чего это командиры «белоленточников» решили, что враг будет выдвигаться именно по дороге Учалы - Кунакбай? Не с немцами, чай, воевать собрались, а с ветеранами Гражданской войны!
Ирек не стал дожидаться подхода своих. Заспешил к бане с кровниками. Своими глазами видел, все они вусмерть пьяны. Потому потерял бдительность, безо всякой опаски выбил черенок лопаты, подпирающий дверь. И тут же сам был сбит с ног дверью, резко распахнувшейся от мощнейшего удара ногой с той стороны. Когда пытались утром поднять на ноги, Рашит уже успел прочухаться. Многолетние скитания по матушке-России не прошли даром, пить он не только любил, но и умел. А прикинулся невменяемо пьяненьким лишь для того, чтобы не послали на верную смерть. А когда послышалась канонада выстрелов, понял - надо срочно бежать. Чем быстрее и чем дальше - тем лучше. На Ирека, попавшегося на элементарную уловку с дверью, даже не посмотрел. Быстрее побежал в дом, дабы захватить оставленные вчера пожитки, если повезет - и оружие. Выскользнувший следом Азат был внимательнее
Тем временем за спиной застучали шаги под ногами человека, сбегающего по крыльцу дома. Ирек обернулся и увидел: это был Рашит, а в охапке заплечный мешок, шинель и зачем-то аж две сабли в ножнах. На Ирека даже внимания не обратил, некогда, беспорядочная стрельба на улицах слышалась совсем уже близко. А вот когда Сафин подскочив к нему с силой выдернул одну из сабель, поневоле пришлось остановиться. Зарычал:
– Ты чего, глупая твоя башка!? Уйди с дороги! Сейчас тут будут коммуняки!
– Ты вчера убил моих братишек, когда коней уводили. Пришло время нести кару.
– Ну и ты катись за ними в преисподнюю!
– отбросив прочую поклажу, бродяга обнажил клинок. Страх удесятерил его решимость. Не неизвестного, только смутно знакомого лицом молодого мужчины он боялся - хорошо насобачился орудовать саблей в войну, боялся, что не успеет скрыться от наступающих. Выкрикнув боевой клич-оран своего рода, бросился вперед.
Человек не только внезапно смертен, он еще и легко смертен. Даже женская или детская рука, вооруженная стальным клинком, может поставить последнюю точку на жизненном пути могучего мужчины. Вся закавыка лишь в точности и внезапности удара. Глядя на Рашита можно было бы подумать, что ему требуется не только убить, ни и всенепременно перерубить супостата пополам: разворачиваясь всем телом замахивался саблей широко, вкладывал в каждый удар все свои силы. Надсадно кряхтел, будто колол особо сучковатое полено. Ирек не был поленом, легко уходил вбок и назад, скользил кругами. Даже не парировал удары, лишь периодически короткими и злыми росчерками клинка не давал противнику приблизиться вплотную. Он берег себя, не имел права рисковать, пока кровь братишек взывает о мести.
– Трус, бейся как мужчина, не бегай от меня!
– взревел Рашит в очередной раз впустую рубанув воздух. Он уже изрядно запыхался. Ирек не ответил, только перебросил саблю в левую ладонь. Последующим длинным выпадом заставил отскочить неприятеля. Тот даже не заметил, как в правой руке Ирека появился нож. Нет, товарищ Сафин не владел двуручным боем, ни к чему это во времена огнестрельного оружия. В молодецком замахе слева закинул руку далеко за голову, несколько неуклюже, но мощно ударил наискосок. Рашит заученно парировал демонстративную атаку перекрестным ударом, сталь зазвенела об сталь. И даже не уловил, как Ирек метнул нож в его раскрытую грудь. С правой руки. С двух шагов. Именно с такого расстояния красному кавалеристу всегда удавалось вгонять сталь, что в дерево, что в человека. Чуть подальше - и нет уверенности, что не попадешь плашмя или рукояткой. Это только в книжках каждый встречный-поперечный лихо мечет ножи за десятки метров, неизменно протыкая горло врага. А он действовал наверняка.
Рашит поначалу ничего не понял, удивленно уставился на рукоятку, торчащую из груди. Осознавши непоправимость случившегося, поднял глаза, в них плескалось море какой-то детской обиды на вероломство противника. Ирек не стал устраивать гляделки. Стремительным броском переместившись за спину Рашита, с размаха рубанул вдоль по пояснице уже с правой руки. Тот рухнул лицом вниз. Небрежно перевернув тело, Сафин вытащил свой нож. Вытирая клинок об гимнастерку поверженного врага, поцедил сквозь зубы:
– Гори в аду, падаль!
В горячке поединка, когда во всей вселенной существует только ты и твой враг, Ирек упустил из вида деревенскую улицу. И даже вздрогнул, когда во двор ввалились милиционер и два бойца.
– Руки вверх!
Ирек медленно и плавно поднял обе руки. Вид сотрудника внутренних дел, наставившего револьвер, не оставлял иного выбора. Решительный дядька, глазом не успеешь моргнуть, нашпигует свинцом вдоль и поперек. Мудрено промахнуться с такого расстояния. А вот два юных бойца явно без фронтового опыта, судорожно уцепились за винтовки, будто утопающие за обломок корабельной обшивки. Цепким взглядом окинув двор, милиционер не без некоторого удовлетворения прокомментировал: