Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня

Коновалова Надежда Алексеевна

– Родриго повержен, - Они стояли на краю каменной кладки посреди заброшенного Колизея, где Тени открывали ей видения из прошлого на пустом поле настоящего: яростные сражения гладиаторов, схватки львов и бои и быков.
– Ее уход ослабил его. Я чую, хватит легкого толчка, чтобы отправить его в бездну. И это знание медленно разъедает меня.

– В тебе копится слишком много злобы, если ты не будешь выпускать ее, она тебя съест.

– Выпустить ее означает смерть для того, кто попадется мне не в то время и не в том месте.

– Лучше погибнуть одному, нежели

сотне, а так будет, когда ты выйдешь из-под контроля...

– За одним всегда следует второй и третий, - она слегка повернулась, скосив на него взгляд, - а за ними та же сотня. Как ни крути, а рано или поздно у меня появится собственное кладбище.

– На самом деле, оно у тебя имеется и не одно.
– Дагон сделал шаг в сторону, встав с ней вровень.
– Ты же не думала, что все те самоубийцы поневоле сойдут тебе с рук?!
– она подняла на него серый мутный взор.
– В книге судеб имеется запись, что именно ты спровоцировала первую смерть. Лукреция, тебе было шесть, когда ты осознанно убила воришку впервые!

"Я не хотела, это была нелепая случайность..." - слова оправдания всколыхнулись в ней кровавой волной но разбились об истины мель, багряной пеной облизав пустынный пирс. Она с трудом проглотила ком, подступивший к горлу, и отвернулась: смысл отрицать очевидное?

Поздний вечер медленно накрывал пустующий Колизей мрачной тенью. Она слезящимся взором проводила умирающее солнце за горизонт, обратив внимание на скопище воронья, собирающееся в предзакатном небе, до тех пор, пока оно не стало черным, да так, что ничего не разглядеть. Сев на отвесный край стены и свесив ноги вниз, Кеси устремила ничего не видящий взор на пустую арену, в надежде, что сегодняшние видения не будут столь ужасны.

– Каждую ночь ты видишь одни и те же кошмарные видения в которых убиваешь отца и брата, предаешь подругу, обрекая ее в темнице на верную смерть, посягаешь на Мораг и... кончаешь с Яговом, - Дагон протянул к ней ладонь, замерев в дюйме от ее затылка, - от них одних можно сойти с ума, но ты как одержимая, возвращаешься сюда и смотришь их снова и снова...
– Как же он хотел коснуться ее и покончить со всем раз и навсегда!
– Попроси меня...

– Если попрошу, ты действительно сможешь сделать это для меня?
– спросила она сипло, крепко зажмурившись. Дагон шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы, сумев лишь кивнуть. Не открывая глаз Лукреция счастливо улыбнулась.
– Ты точно это сделаешь?

– Да, - тихо прошептал он, распрямляя крылья и потянувшись черными опахалами к ней. Он сумеет все сделать безболезненно и быстро: обнимет её и падут они с уступа. Для всех она умрет, оступившись и упав с высоты, для себя - до соприкосновения с землей...

– Укради эту чертову книгу-судеб и принеси её мне. Думаю, в ней стоит кое-что подправить!
– Сказала, как отрезала. Нежность осыпалась прахом и он нервно отшатнулся от неё.

– Ты неисправима!
– Не то шипел, не то рычал он на нее.
– Думаешь, переписать судьбу так просто? Умыкнула книжку, выдернула пару страниц, кое-что пририсовала и готово?

– Ну, - из груди Креции

раздался тихий спокойный смех, - ты же сам сказал, что сможешь.

– Я мог бы закончить твои мучения, но тебе, видимо, нравится страдать.
– Он зыркнул на нее лютым взором и стал расхаживать взад-вперед, нервозно поигрывая крыльями.
– Да, я мог бы ее украсть для тебя, но что толку, если ведется она на языке, который утрачен тысячелетия назад? И писана она несмываемыми чернилами, ни стереть, ни приписать в ней нельзя! И листы у неё настолько крепкие, что ты поседеешь прежде, чем лишишь ее странички. Ни ты, никто не в силах изменить начертанное!

– Тогда просто сожжем ее, - Креция обернулась к нему, чтобы посмотреть реакцию на свое предложение. Дагон весь напрягся и едва ли не паром дышал, раскаляясь от гнева.
– Или утопим. Сам же сказал, какой силой не обладала бы вещь, против воды и огня ей не выстоять.

– Я... просто... ушам... своим не верю!!!!
– Зарычал он и ее накрыло оглушающей волной.
– Ты чокнулась! В тебе вообще ничего святого нет! Ведьма! Это же надо до такого додуматься!

– Думаешь, у меня не получится?
– она прищурилась, убирая локоны с лица.

– Ты сама не знаешь, на что способна, - огрызнулся он, - лезешь, куда не просят. Я не могу понять, - он остановился, ощутив, как будущее открывает ей "двери", и она вновь погружается в сущий кошмар, - зачем ты это делаешь? Какой смысл переживать грядущий ад раз за разом?
– Он приблизился, чувствуя ее боль, как свою.
– Какой смысл?

– Вот и я хочу понять, какой в этом смысл, - Прохрипела она, кривя губы в усмешке.
– Все, что будет происходить, будет цепочкой логичных и последовательных событий. Если я пойму, с чего все должно начаться, то смогу изменить будущее. Мы с тобой, как никто, знаем, что единого будущего нет, есть лишь множество его вариаций и если все хорошо спланировать, то ничего из того, что сейчас ОНИ показывают мне, не случится. Вот в чем смысл.

– Хорошо спланировать? Как с Хуаном?
– Дагон сел рядом с ней, осторожно сложив крылья.

– Да, как с Хуаном.
– она привычным движением подцепила с его протянутой ладони угощение и бросила гриб себе в рот. Она не знала, где он их берет, да если честно, то и не хотела знать. Достаточно того, что они унимали боль и помогали ей погружаться в предстоящие ужасы объективно, без чувств, замедлять видения, чтоб успеть обратить внимание на детали...

– Начнем с того, что я убила Родриго и Цезаря из чувства мести...

– Не убила, а убьешь.
– Поправил её Дагон, доставая из-за пазухи горстку грибов и закидывая их себе в рот.
– Пожалуйста, говори правильно или я решу, что ты вконец запуталось, дитя...

– Вопрос в том, что они должны такого сделать, чтобы я их ненавидела так... сильно?

– Они убьют твоего мужа, - ответил Дагон, млея от вкуса грибов на зубах. Неожиданно они замерли и резко обернулись, будто увидели друг друга в первый раз.

– Что?
– удивленно процедила она, проглатывая остатки гриба.
– Что ты сказал?!?