Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня
Шрифт:
– Ага, я уйду, а ты продолжишь с того места, на котором остановилась? Я ошибся? Ты не "брошенка", ты ведьма, боящаяся того, что ее схватят и признают еретичкой?
– Ты не слышишь, что я говорю? Ты здесь умрешь!
– Тяжело дыша, она повернула голову, моргнула и прищурилась, пытаясь разглядеть его приближающееся лицо, он смеется над ней, что ли? Его насмешливый голос доносился до неё словно через густой слой воды, приглушенно, невнятно.
– Если... ты... не уедешь... то... умрешь... здесь... рядом со мной... Уе...
– Эй, ты в порядке?
– Он пощелкал пальцами перед ее лицом и помахал рукой. Глаза закатились, язык еле ворочается, губы спеклись и дышит так, будто прямо здесь окочурится. Это очередное
– Если собираешься грохнуться...
Она будто приподнялась над землей и как бы сверху увидела картину: ее тело медленно соскальзывает по стене на каменный пол, Принц с не различенным криком бросается к ней, подхватывает прежде, чем она навзничь падает на пол. Он что-то кричит, переворачивает ее лицом к ночному небу и хлещет по щекам, щиплет за руки, выкручивает мочки ушей, так, будто это ее разбудит... Она ахнула, увидев себя со стороны: лицо белое-белое, губы почти синие и потрескались, под глазами черные круги, взор потухший, смотрящий в бездну перед собой...
***
– Проклятая дурочка, что ты с собой сделала?
– хрипло выдавил он, поворачивая её на спину и хлопая по щекам, пару раз ущипнул за руки (если бы притворилась - ор был бы обеспечен), покрутил мочки ушей - ноль реакции. Что с ней? Глубокий обморок или... кровь отлила от его лица, когда в уме промелькнула догадка. Он знал, насколько особенная девушка лежит на его коленях. Он потрогал артерию на её шее и облегченно выдохнул, услышав слабую пульсацию. Сунул пальцы ей в рот и проверил, что язык не запал. Чия рассказывала, что у Креции бывают эти "приступы", при которых она может уснуть посреди обеда лицо окунув в лазанью, свалится на бегу, играя с нею в ляпы. Какой-то идиот поставил ей диагноз "нарколепсия", толком не объяснив причин ее возникновения и не назвав способов излечения от нее. Но затем, снизив голос до шепота, сестра добавляла, что во время "приступов" Кеська могла ходить, разговаривать и даже драться, но зачастую походила на остывающий труп. Прям, как щас...
Хоть он и сделал вид, что не узнал ее, и даже зло подшутил над ней, но забыть ту девочку, едва не "ушедшую" три года назад, но загадочным образом оставшуюся, он, конечно же, не мог. Он понял, маленькая ведьма узнала его, но вспомнила ли их давнее знакомство?..
– На помощь!
– позвал он, но никто не откликнулся. Прижимая её к себе, он сдвинулся и лег, чувствуя, как его самого колотит. Не отрываясь, он следил за её лицом, пока оно снова не порозовело. Позднее он не мог вспомнить, на каком этапе его сморил сон, но он почувствовал, что проснулся как от толчка, пошарил по себе и вокруг руками, а её нет. Вскочив на ноги, он увидел, как она медленно, шаря руками словно на ощупь, бредет к краю отвесной стены:
– Стой!
– Истерично заорал он, бросившись следом. Но невесть откуда взявшийся Мичелотто (вот он и вспомнил имя служки Цезаря) преградил ей дорогу, спокойно развернул и повел в сторону застывшего на месте Альфонсо, тихо проговорив тому на ходу:
– Не кричите, вы её разбудить, не разбудите, но ее состояние усугубите.
– Буркнул он, крепко удерживая девушку за плечи и направляя её мимо принца к лестнице.
– Я позабочусь о ней.
– ?!..
– Арагонский пребывал в ярости, - Ты понимаешь, что она... что ей категорически нельзя оставаться одной?!
– он осекся, когда увидел на лице наемника изумление: черт, его опознали...
– Не беспокойтесь, принц Салерно, сеньорита никогда не остается одна. Спасибо за то, что позаботились о ней, теперь мой черед.
– Мигуэль отвернулся от Альфонсо и продолжил путь..
– Я с ней ещё не закончил, - принц оказался у парочки на пути, осторожно высвободил Крецию из рук Мичелотто и прижал к себе. Она прильнула к нему, обняв за талию: - и я не доверяю тебе. Ты оставил ее во время приступа, откуда мне
– ...
– После минутной паузы наемник, склонив голову проронил, - Вы хоть знаете, куда ее вести?
Альфонсо продолжал смотреть на наемника сверху-вниз невозмутимо-презрительно:
– От тебя узнаю, сейчас.
– Высокомерие и снобизм сквозили в каждом его слове.
– а если нет, то отведу ее туда, где она будет в большей безопасности, чем здесь с тобой.
– Поступайте, как считаете должным, - лицо Мигуэля оставалось бесстрастным, - но советую вернуть ее домой прежде, чем ее семья хватится и начнет искать блудную дочь.
– Может, ее семья успокоится и не станет ее искать, если ты скажешь им, что она в руках надежного и благоразумного юноши, поскольку ты сам сорок в небе считал, когда она чуть не упала с каменного обрыва...
– с угрозой в голосе "предложил", как вариант, принц.
– в ответ Мигуэль напрягся и Альфонсо дружелюбно улыбнулся ему, похлопав по плечу: - Но если мы слегка отступим от заведенных правил, думаю, конец света не наступит и до утра ее не кинутся искать... Ступай домой, а я глаз не сомкну, но о ней позабочусь. Давай, уходи!
– У вас рубаха в крови.
– Глухо проронил Мигуэль, потрогав себя за шею и погладив по груди.
– Не забывайте, этот котенок умеет кусаться, лучше держите ее на расстоянии вытянутой руки от себя, чтоб успеть среагировать, если она вздумает напасть.
– И учтиво поклонился прежде, чем развернуться и уйти.
– Надеюь, вы понимаете, что делаете и с кем...
– О, да...
– Проводив его темнеющим взглядом, Альфонсо хладнокровно улыбнулся.
– Мне надо лечь, - невнятно прошептала она, оседая на его руках, когда они начали спускаться с лестницы.
– Нельзя передвигаться, иначе я не смогу вернуться в тело...
– Сейчас я...
– он сел на ближайшую скамью у колонны, упираясь спиной в нее, и притянул Крецию к себе на колени, крепко сжимая в объятьях - Так лучше? Тебе удобно?
– Умм...
– Она зарылась кончиком носа в изгиб его шеи и расслабленно задышала. Альфонсо прислонился затылком к колонне, и сделал несколько глубоких вдохов - так хорошо...
– Вот и славно.
– Он прислонил подбородок к ее темечку, проведя ладонью по волосам.
***
В течение нескольких часов принц сидел, не сводя глаз со спящей на его руках Лукреции. Она тихонько посапывала, навевая на него блаженную дрему. Но стоило ему начать поддаваться забытью, как она то терлась губами о его эрогенную зону на шее, то эротично вздыхала, прижимаясь полной грудью к его груди, то крепче сжимала руки на его талии и слегка терлась о него. Он мог бы поспорить на свою правую руку, что она там, где бы она не была, с кем-то шалила. Вот бы узнать, что ей сниться! Боже, как она хороша! Горацио не врал, когда описывал ее, что из породистого своенравного жеребенка не может вырасти пони... Теперь, по крайней мере, он мог понять Джованни, отчаянно цепляющегося за ошметки их так и не состоявшегося брака. Вспомнил о "брате" и начал заново раздражаться на нее...
– Ты поступила очень подло со Сфорца, красивые глазки, - прошептал он, запрокидывая ее лицо к себе и заглядывая в полураскрытые глаза, смотрящие вперед, - у тебя есть оправдание?
– ...подло было бы позволить им его умертвить, - прошептала она, сонно смежив веки.
– это был единственный способ сохранить Джованни жизнь и освободить себя для нового хомута.
С таким утверждением трудно было поспорить. Альфонсо прижал её лицо к шее...
...он не помнил, сколько часов провел, любуясь ею, ночным небом, встречая рассвет. Ему даже начало казаться, что она мурлычет, как ласковая гаттина, доверчиво прижимаясь к его груди. Альфонсо мог поклясться, что чувствует её вибрацию всем своим окаменевшим телом...