Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня
Шрифт:
– Выстави Фарнезе за дверь до наступления полуночи.
– Креция спокойно встретилась с
Родриго взглядом: она видела, как он был ошеломлен и шокирован её требованием. Зрачки его расширились, губы приоткрылись, силясь что-то сказать.
– Это не просьба, Папа...
– Но... Лукреция...
– Родриго извивался, словно уж на сковородке, какого черта его дернул...
– Не жалей ту, кто мысленно поддерживал врага твоего, - сердито огрызнулась Кеси, презирая Родриго за его слабость. Она изменила не только тебе!
Она оттолкнула его и почти побежала во дворец в свои покои. Родриго едва поспевал за ней. Словно чувствуя, что запахло жареным, Фарнезе неспеша последовала за ними, задрав нос и пытаясь выглядеть при этом уверенной в себе и невозмутимой. Ставшие свидетелями сцены Хоф и Чия переглянулись: "То-то счас начнется..." - "Хочу на это посмотреть. Пошли?"
– Если ты любишь меня, то не станешь просить выгнать её!
– Призвал он к дочериным чувствам, забегая вслед за ней в опочивальню.
– Я уже стар и привык к тому, что она рядом.
– Можно?
– после короткого стука в покои заглянула встревоженная Джулия, она хотела казаться бесстрастной, но Креция слышала бешеное биение ее сердца, сбитое дыхание и с какой скоростью кровь бежат по ее венам. Она ласково улыбнулась своей "мачехе":
– Ты как раз вовремя, - промурлыкала Креция, подходя к порозовевшей девушке, обнимая ее и останавливая в трех шагах от кресла, лицом к лицу в умоляющим взором старика, - Я только начала рассказывать Папе последние новости из Флоренции. О старом пне Санароле. В каком ужасающем состоянии он был, когда я зашла поздороваться со Слути...
– Савонароле, - автоматически поправила Джулия, бледнея. Ее взор затуманился, делаясь полубезумным, - ты, наверное, хотела сказать: "Савонароле". Так правильнее...
– Не суть, - легкомысленно отмахнулась полукровка от смертной, иронично показывая Борха взглядом, мол, следи за реакцией: - Суть в том, что к тому моменту он был сломлен пытками и умолял убить его. Он плакал, пуская сопли пузырями и ссался себе под ноги...
– Пожалуйста, - Фарнезе попыталась убежать, но Кеси ее удержала, - я не хочу это слушать. Родриго, позволь мне уйти! Пожалуйста, избавьте меня от ужасающих подробностей...
– Этот выродок называл тебя не иначе, как "папская подстилка", а ты смеешь жалеть его?
– Родриго искренне недоумевал реакции любимой.
– Раньше, ты не была такой нежной...
– Потому что раньше дело не касалось единственного человека, живущего в ее сердце, папа, - Лукреция посмотрела на Борха с выражением "мне не хотелось бы говорить тебе это, но..." - и которому предстоит завтра утром заживо сгореть.
– Лицо Джулии позеленело, и она издала сдавленный звук, закрывая рот руками.
– Думаю, мы все должны пойти и посмотреть на это!
– Только через мой труп!
– Фарнезе вырвалась и успела выбежать в коридор, где ее стошнило. Ужасающие до омерзения звуки заставили Лукрецию брезгливо
– Я не потерплю от тебя нытья впредь. Эта иуда должна покинуть дом до полуночи, или я покажу пару приемчиков, которые Францис продемонстрировал мне, на ней. И чтоб всю мебель из ее покоев раздали бедным. Эта тварь покинет дом, как пришла, в одном платье!
– Но сейчас студеная весна! Она простынет и заболеет, - возмутился Родриго.
– Эта шлюха была с тобой ради власти и денег. Она использовала тебя, чтоб получить свое и помочь ему, любимому Джилорамо поливать нас дерьмом.
– Лицо Креции было черно от злобы.
– Эта шлюха делает тебя жалким слабаком, и я ненавижу вас обоих за это!..
– Уйди с моих глаз!
– на побагровевшего от ярости Родриго страшно было смотреть.
– Ты в моей комнате!
– Зарычала на него дочь, толкая к двери.
– Так что сам пошел вон!
Вытолкав старика за дверь и заперев дверь, полукровка зарычала, ударяя рукой о дерево и сдавленно рыча, приваливаясь лбом к косяку: Зверь внутри нее неистово рвал и метал, требуя пролития крови. Проклятье, чем больше она давала ему, тем больше он просил.
***
23 апреля 1498 года. 08:30 утра. Флоренция. Площадь Синьории. Казнь еретика.
– Да ты рассказываешь сказки!
– Альфонсо снял капюшон, оглядев сияющее довольством лицо сестры, - Все в курсе, что допрос вел Салути, он же пытками и выбил признание!
– Я слышала их разговор с Цезарем. Оказывается у этого старого дурня была зазноба и Кеська узнала, кто она. Ей хватило пять минут, чтобы этот урод во всем сознался...
– Была зазноба?
– юноша нахмурился, надевая капюшон и делая шаг назад от сестры.
– Тихо, твоя идёт сюда. Прошу, сделай вид, что меня не видела и мы не говорили...
– Ты собираешься опять...
– недовольная Чия оглянулась, но брата словно след простыл, - проклятье, опять ты так со мной! А я просто хотела вас с ней познакомить, чтобы ты понял, что не такая уж она и страшно-ужасная, как все вокруг говорят...
– Я прям боюсь спрашивать, с кем ты разговариваешь, - Креция подкралась так внезапно, как крепко обняла ее за талию, что Чия невольно вскрикнула и заливисто засмеялась:
– О да так, ничего, - обернувшись к Кеси и, обняв ее, она прижалась лицом к ее шее, - все хорошо.
– Я принесла нам маски.
– Кеси протянула подруге одну - Мы здесь инкогнито, надевай.
***
Надев маску, чтобы её не узнали, Лукреция следила за повешением Поверженного Молота Господнего. Если кто думает, что это пара судорог и все, конец, тот глубоко заблуждается. Савонарола умирал долго, его ноги... Девушку замутило и она присела на плитку.
– Я не могу на это смотреть, - прошептала Чия, пытаясь отдышаться, чувствуя звон в ушах и предательскую дрожь в руках.
– Почему он никак не умирает?