Яков. Воспоминания
Шрифт:
Глаза Анны распахнулись в изумлении.
— А я тоже сразу почувствовала, — произнесла она, — что эта женщина здесь замешана как-то.
— Больше, чем Вы думаете, — рассказал я ей. — Перед тем, как стать мадам Суриной, юная курсистка Арина была содержанкой Епифанова.
— Она сразу Епифанова узнала, — сказала Анна Викторовна. — Но почему-то решила об этом молчать.
— Епифанов снимал ей домик в Слободке, — продолжал я рассказывать Анне все подробности, известные следствию. — Частенько ее посещал, а приходил пешком, через овраг. Там его смерть и настигла.
— И
За разговором мы незаметно покинули владения доктора Милца и, оказавшись на улице, неспешно направились к дому Мироновых. По дороге Анна Викторовна рассказала мне о приступах Егора подробнее. С ее точки зрения все выглядело по-иному, так как она верила Егору и считала, что общалась именно с покойным Епифановым. Я с большим интересом выслушал ее рассказ об их с Егором посещении Надежды Епифановой. Со слов Анны Викторовны получалось, что Надежда Кирилловна знала о связи своего отца и была сильно ею недовольна.
Мы шли по пустынным улицам, и я не решался прервать наше общение, даже ради извинений. Во время обсуждения дела Анна оживилась и говорила со мной почти также непринужденно, как раньше. И я не хотел прерывать этот разговор, наслаждаясь каждым его мгновением. Лишь у самого дома Мироновых Анна вспомнила, что мы в ссоре. И попрощавшись со мной сухо и несколько смущенно, скрылась за дверями.
Ну, а я отправился в полицейское управление. Занимался рассвет, и возвращаться домой смысла не было уже никакого. В кабинете я сделал себе чаю и устроился за столом. Несмотря на то, что я почти не спал в эту ночь, настроение у меня было просто отличное. Появившаяся надежда на примирение согревала мне сердце. Возможно, после моего отвратительного выступления, наши с Анной Викторовной отношения уже не станут прежними, но, по крайней мере, я смогу видеть ее. И вполне вероятно, со временем получу возможность заслужить ту светлую и нежную улыбку, которая снилась мне каждую ночь, как бы ни пытался я вымотать себя работой.
Я как раз допил чай, когда вернулся Коробейников, провожавший Егора. Я ждал его, чтобы отправиться к Арине Суриной.
Новости, принесенные моим помощником, были неожиданными и весьма тревожными. Антон Андреич видел, как отец Егора беседовал с Жаном Лассалем. Учитывая то, что, как мне было известно, этот самый Фомин является чуть ли не самым лучшим механиком Затонска, известие о его контакте с Жаном вызывало острое беспокойство. Антон Андреич же был чрезвычайно расстроен. Он, разумеется, попытался проследить за Лассалем, но безуспешно, и теперь переживал этот свой провал.
— Он свернул за угол и исчез! — возмущенно рассказывал мой помощник. — Будто сквозь землю провалился!
— Как всегда, — прокомментировал я вечную неуловимость Жана.
— Яков Платоныч, я искал его там везде! А там, знаете, хоть обыщись! Швах! — Коробейников, видимо, принял мой комментарий на свой счет. — Да Вы и сами говорили, что, если встретишь француза, не преследовать.
Очень своевременно он это вспомнил! Где же эта мысль была, когда он снова пытался за Лассалем проследить? Хорошо, хоть по голове в этот раз не
— Правильно сделали, Антон Андреич, — успокоил я его. — Так что, он разговаривал с Фоминым?
— Да, они что-то обсуждали, — ответил Коробейников.
Нужно будет сегодня обязательно поговорить с филерами и выяснить, почему я не в курсе интереса Жана к Фомину-старшему. Да и самому бы с отцом Егора побеседовать неплохо. Может быть, он расскажет мне, чем таким занимается. И что именно интересовало француза.
За разговорами мы незаметно дошли до дома, в котором проживала Арина Сурина. Хозяйку мы нашли в мастерской, под которую был отведен первый этаж. Здесь же за работой устроились у окна две наемные швеи.
— Доброе утро, господа, — приветствовала нас Арина Михайловна удивленно. — Я не ожидала визитов так рано.
— Вы уж простите, — извинился я. — Служба.
— У Вас тут целое производство на дому! — подивился Коробейников.
— Да, — ответила вежливо Арина. — Снимать отдельное помещение слишком дорого.
— Редкая хозяйка сама работает в своей мастерской, — продолжил светскую беседу мой помощник.
— Я считаю аморальным использовать наемный труд, а самой сидеть сложа руки, — сказала Арина.
Отвечала она вежливо и подробно, но в голосе ее слышалось некоторое нетерпение. Понятно было, что мы пришли не мастерской ее полюбоваться. И Арине Михайловне явно хотелось бы, чтобы мы перешли к делу.
— Похвально, — продолжил Антон Андреич. — А супруг Ваш? Он, вероятно, другого мнения, раз спит еще.
— Нет, он тоже работает, — возразила Сурина, — он коммивояжер. И распространяет наш товар, а также ведет бухгалтерию. Он пошел на вокзал, за билетами. А он Вам нужен?
— Нет, нам нужны Вы, — сказал я ей строго.
И в двух словах объяснил ей, как именно нам стало известно о ее давнем знакомстве с Епифановым.
Арина смутилась и расстроилась, узнав, что мы поймали ее на лжи. Хотя, как я ни приглядывался, я не мог увидеть ничего, что сказало бы мне, что она чувствует свою вину за убийство. Единственное, что я видел, так это то, что ее горе по поводу смерти купца было искренним.
— Да, мы с Кирилл Артемьичем были близки, — рассказывала Сурина. — Я должна была Вам сразу об этом сказать, но я не смогла.
— Почему? — спросил я у нее.
— Подумайте сами! — ответила Арина расстроенно. — У меня муж. Как я могла допустить, чтобы он узнал?
— Так он что, ничего не знает?
— Нет, — покачала он головой. — Я любила Кирилла Артемьича. Для нас обоих было трагедией, что мы не можем вступить в законный брак. Ведь у него уже была семья.
— Как же при такой любви Вы решились выйти замуж за другого человека? — поинтересовался я.
— Я решила, что Кирилл Артемьич бросил меня, — пояснила она со слезами на глазах. — Он перестал отвечать на мои письма, он не приходил. Я решила навести справки, узнала, что он пропал. Конечно, я в это не поверила! Как такой человек может пропасть? Господи, если б я только знала, что с ним случилось на самом деле! Я даже в страшном сне не могла представить, что его могут убить.