Яков. Воспоминания
Шрифт:
Пусть я и не считал Семенова виновным, но меня устраивало то, что убийца уверен, что я так думаю. Поэтому я решил отправить его в камеру управления. Не скрою, мысль о том, что этот мелкий пакостник, путающийся под ногами у следствия, посидит в камере, грела мне душу. А нечего тут самооговором заниматься и мешать мне работать.
Мой круг подозреваемых становился все уже. Собственно, я был уверен уже в том, кто убийца. Оставалось лишь придумать, как доказать его вину.
Когда я в сопровождении печального и подавленного Семенова вышел
— Ваше Высокоблагородие, — сказал он, — госпожа Полонская умерла. Не довезли.
— Никому пока ни слова, — велел я.
Теперь на совести убийцы уже две смерти. И хотя Елена Николаевна, скорее всего, приняла снотворное сама, он виноват в ее смерти так же, как если бы дал ей яд.
— Ну, расскажите мне еще раз, как все было, — обратился я к Семенову, давая ему последний шанс не оказаться в камере.
— Я ненавидел Гребнева, потому что она любила его, — со вздохом сказал Семенов, — и когда он убежал со сцены в парк, я его там нашел и застрелил.
— А где взяли оружие? — спросил я.
— В кабинете, — ответил учитель. — Футляр лежал на столе, и никто не удосужился разрядить пистолеты. Это я убил, — измученно сказал он. — Я сознаюсь, что Вам еще?
Бесполезно. Он воображает себя рыцарем на белом коне, и я не смогу его переубедить.
— Отправляйте в управление, — велел я Ульяшину.
Едва Семенова посадили в экипаж, как к крыльцу быстрыми шагами подошла Анна Викторовна, по всей видимости, возмущенная тем, что его увозят. Весь мой план успокоить убийцу арестом Семенова окажется на волоске, если она станет протестовать и заявит во всеуслышание о подслушанном разговоре Семенова и Ольги. Кроме того, я хотел попросить ее о помощи в выявлении убийцы. И вообще…
И вообще, я могу промахнуться завтра.
— Вы же так проницательны! — набросилась на меня Анна Викторовна, стоило мне спуститься с крыльца. — Как же Вы не видите, что он врет?
— Пусть убийца пока думает, — пояснил я ей, — что мы поверили Семенову.
— То есть, Вы сами не считаете его убийцей? — с удивлением спросила Анна. — А кого же Вы тогда подозреваете?
— Я пока не уверен, — ответил я ей.
— У меня был разговор с убитым, — сказала Анна Викторовна. — Он сказал: «Кто украл, тот и убил».
— И что это означает? — спросил я со вздохом.
— Я не знаю, — ответила Анна. — Но он мне показал свою рукопись. И, видимо, это как-то связано с его пьесой.
Что ж, подобное предположение подтверждало мои подозрения. Убийца связан с пьесой Алексея. Вот только кто из двоих? Интуиция мне подсказывала, кто именно, но ее одной для обвинения мало.
— А Вы можете мне помочь? — спросил я Анну Викторовну. — Мне нужна Ваша помощь.
— Ну, конечно я могу, — отозвалась она как всегда с готовностью.
Да, как всегда. Сколько бы раз мы не ссорились, она никогда не отказывала мне в помощи. Если считала нужным, то заставляла ее принять.
Завтра
Но это завтра. А сегодня пока что я могу снова попросить Анну Викторовну о помощи. И она согласится, я знаю.
— Вы не могли бы снова провести тот эксперимент? — попросил я ее. — Спиритический сеанс, как в нашем первом деле?
— В деле утопленниц, когда убийца сам себя выдал, — улыбнулась Анна Викторовна. — Да, конечно, я сделаю все, что смогу.
«Барышня на колесиках», съезжающая на правый глаз соломенная шляпка, азартно горящие голубые глаза, осенний парк и чудное мгновение…
Не стоит мне сейчас вспоминать.
По плану, который мы обсудили с Анной Викторовной, я собрал всех в ротонде, которую Алексей Гребнев использовал в качестве сцены. Уже стемнело, а к ночи похолодало, и участники действия проявляли неудовольствие.
— Что происходит, в конце концов, — слышались голоса со всех сторон. — Холодно все-таки. Когда же нас отпустят домой?
— Господа, я пригласил Вас для участия в следственном эксперименте, — сообщил я им причину того, зачем собрал их здесь.
— Да увезли же убийцу! — возмутился Тропинин.
— Господин Семенов сделал признание, — ответил я ему, — но оно ничем не подтверждается. Есть сомнения.
— Так что же? — спросил Антон Палыч. — Убийца по-прежнему среди нас?
— Суть эксперимента, — продолжил я, — медиум Анна Викторовна вызовет дух жертвы и задаст ему несколько вопросов.
Я ожидал, что при этом заявлении на меня посыплется град упреков, но то ли они уже привыкли к странности моих методов и ничему больше не удивлялись, то ли просто заинтересовались возможностью поучаствовать в спиритическом сеансе.
— Господа, — обратилась к присутствующим Анна Викторовна. — Прошу всех встать в круг.
Все медленно потянулись к бывшей, а сейчас скорее настоящей сцене. Мы с Ульяшиным отошли на пару шагов, чтобы сразу оказаться рядом, если потребуется.
— Обязательно здесь? — спросил Тропинин. — Что это за балаган?
— Обязательно, — спокойно ответила ему Анна. — Духи охотнее идут на контакт в местах, с которыми их что-то эмоционально связывало. Прошу, возьмитесь за руки.
Присутствующие образовали круг из сомкнутых рук, одновременно удерживая фонари. Анна Викторовна медленно переходила от одного к другому, пристально вглядываясь в лица. Я понятия не имел, что увижу сейчас. Мы обсудили лишь общий ход действий, а касательно самой имитации сеанса Анна сказала, что знает, как будет действовать, и я предпочел ей довериться.