Японские пятистишия. Капля росы

Аривара-но Нарихира

ДЗЮНТОКУ-ИН

Какая печаль — Ее одежды припомнить! Мы оба, я и она, Устало бредем в этом мире, Где свидеться нам не дано.

Стихотворение

это содержалось в высочайшем письме, посланном во дворец Девяти Подвижнических Деяний, когда в седьмую луну третьего года эры Сёкю государь соизволил отбыть на остров С а до

Что, если я доживу! Что, если снова вернуться Мне суждено под конец! Все равно, до чего мрачна Земная эта столица! Не догорит до конца — Жизнь томительно длится. Еще мы в мире одном, Но все упованья напрасны. Разъединен наш союз. Что меня ждет? Сердце я утешаю Завтрашним днем. Так вчерашний прошел, Так и нынешний минет. Вековечный чертог! Пусть под ветхой кровлею Спрятался он, Но еще осталось, Не исчезло минувшее.

МИНАМОТО-НО САНЭТОМО

Воспеваю первый день первой луны нового года

Ранним утром гляжу: Горы затмились туманом, Это сходит весна С необъятной равнины Вечно сущего неба.

Песнь о сердце в глубине сердца

Где боги живут? Где обитают будды? Ищите их Только в глубинах сердца Любого из смертных людей.

Песня о «срединном пути» согласно Махаяне

Этот мир земной — Отраженное в зеркале Марево теней. Есть, но не скажешь, что есть. Нет, но не скажешь, что нет.

Смотрю, как набегают валы на скалистый берег

Огромного моря валы С грохотом катят камни, Набегом берег тесня. Расколются, раздробятся, Рассыплются, падают пеной…

Стихи о том, как солнце спускается к вершинам гор

Словно в багряную краску Окунули тысячу раз — Так густо окрашено

небо, Когда к зубцам дальних гор Нисходит вечернее солнце.

Увидев, что на кухонной доске распластан дикий гусь, утративший свое подобие

Какая печальная мысль! Взгляните, во что превратился Даже он, этот дикий гусь, Летевший посреди облаков, На самом краю небосвода.

Возле дороги с безудержным плачем искал свою мать малый ребенок. Случившиеся там люди поведали мне, что оба его родителя покинули наш свет

Бедняжку так жаль! Сама на глаза навернулась Непрошеная слеза. Напрасно зовет ребенок Свою умершую мать.

В думах о том, как люди, впавшие в нищету, умудряются жить на свете

Так создан наш мир. Ты есть, и достаток есть Какой ни на есть. А нет ничего, значит, нет, Свой век протянешь — ни с чем.

Во время наводнения, приключившегося в седьмую луну первого года Кэнрэки, горестные сетования земледельцев переполнили небеса. И тогда, представ в одиночестве перед Буддой моего домашнего алтаря, я вознес краткую мольбу:

В такие времена Страдания и жалобы народа Превыше всех забот. Божественных драконов осьмерица, Останови губительный потоп!

О чувстве сострадания

Пускай бессловесны звери, Бессмысленны, что из того? В душе просыпается жалость, Лишь вспомню, что и они — Родители детям своим.

Я даже не слышал о долговременной болезни одного человека, как вдруг сообщили мне, что он скончался на рассвете, и тогда я сказал:

Нежданная весть, Но стоит ли удивляться? И все же, все же… Какой мимолетный сон — Наша земная жизнь!

Смотрю, как ветер треплет горные розы

О мое сердце, Что делать нам остается; Горные розы Уже, увядая, поблекли, И подымается буря.

Мрак

В глубокой тьме, Черной, как ягоды тута, Скрыты грядой Восьмиярусных облаков, Кричат перелетные гуси.

Размышляя о своей греховности

Только искры одни Переполнили бездну неба… Пламенеющий ад — Нет для грешных другой дороги. Как это вымолвить страшно!

Стихи, сочиненные мною, когда я увидел на берегу множество огней

Неужели всегда На это глядеть так грустно? Там, где у моря стоят Тростниковые шалаши рыбаков, Разгорелись огни солеварен.