Юрий Долгорукий

Седугин Василий Иванович

X

По пути к Дунаю к Ивану Ростиславичу присоединилось еще до полутора десятка человек. Князь всех вооружил, взял под свое начало. Счастливо миновали неспокойную и опасную степь, подошли к городку Берладу. На берегу небольшой речки с тем же наименованием возвышался холм, на нем, огороженные частоколом, разбросаны были несколько десятков мазанок, полуземлянок, глинобитных и саманных домиков. Впрочем, и этому виду путники были рады, город обещал им желанный отдых.

Приблизившись к настежь

распахнутым воротам, путники увидели, что возле них, растянувшись на земле, спали два вооруженных человека.

– Охрана небось, – насмешливо проговорил князь. – Напились до бесчувствия и дрыхнут. Город можно голыми руками брать.

– Может, некому? – сделал предположение один из путников.

– Не скажи. Под боком и половцы, и печенеги. Да мало ли охотников до дармовщины!

Вошли вовнутрь. Шатались пьяные, кучковались выпивохи, из ларьков зазывали:

– Медовуха сладенькая!

– Вино заморское, пиво свежее!

– А вот рыбка сушеная, рыбка вяленая!

– Слышь, дядя, – обратился Иван Ростиславич к одному из владельцев ларька, – где тут у вам начальство?

– Тебе старшину или кого другого?

– Самого главного.

– Тогда вон в тот дом!

Жилище старшины мало отличалось от других домиков, может, побольше и поухоженнее. Князь вошел в избу. На деревянной кровати, застеленной периной и подушкой, спал здоровенный мужчина лет сорока. Виднелась стриженая голова с хохлом на затылке и вислые усы. Слышалось ровное, глубокое дыхание.

Князь вежливо кашлянул. Усы зашевелились, губы почмокали, наконец открылись глаза, долго смотрели на пришельца.

– Кто ты? – наконец спросил мужчина.

– С пополнением к тебе. Примешь?

– И много вас?

– Полтора десятка.

– Добре. Воины нам нужны. Оружие есть?

– Имеется.

– У всех?

– Как положено.

Мужчина сел на кровати, тряхнул головой, сгоняя остатки сна.

– Ты, я вижу, главный у них. Так слушай наш порядок. Мы проживаем братством. Питаемся сообща и все у нас общее. Сейчас поселю в домики, подойдете к общему котлу, там вас покормят. Ну а потом – на свежую голову – соберу круг, он все и решит: примет – будете дальше жить с нами, если против – извини, тут я бессилен. Но я думаю, что будет все нормально.

– Я не один пришел, с женой, – осторожно сказал Иван Ростиславич.

– Дело житейское, у нас есть такие. Живут, воюют. И тебе тоже хату выделю, есть небольшая, как раз на двоих. Заселите.

Наутро – круг. Люди пришли хмурые, пасмурные, с помятыми лицами, но смотрели дружелюбно, даже с некоторым интересом. Одеты были кто во что горазд: кто в льняные рубашки и широкие штаны-шаровары, на некоторых были одеяния из дорогих тканей, за цветные кушаки заткнуты кинжалы и короткие мечи. У одних торчали взъерошенные волосы, у других они были перевязаны. Большинство носили бороды, но некоторые оставляли длинные усы.

Старшина встал на небольшой

помост и движением руки подозвал всех подойти поближе. Приказание было исполнено незамедлительно.

– Братья, – сказал он повелительным голосом, – я собрал вас для того, чтобы представить новых людей, которые хотели бы влиться в наше общество. Вот они стоят перед вами. Если есть вопросы, задавайте. А потом приступим к голосованию и решим, то ли принять их к себе, то ли отправить обратно той же дорогой, откуда пришли.

– А правду говорят, что среди них князь находится? – спросил кто-то.

– Князь? – переспросил старшина. – Такого не слышал.

И, обращаясь к пришедшим:

– И что, действительно среди вас есть князь?

После некоторого колебания вперед выступил Иван Ростиславич.

– Я из князей.

– И каких будешь?

– Из галицких.

– Наш город принадлежит галицкому князю. Значит, мы тебе подчиняемся? – насмешливо спросил старшина.

– Может и подчинялись. Только прогнал меня с престола дядя мой, Владимирко. Нет у меня никаких владений. Я гол как сокол, вроде вас.

Эти слова вызвали оживление в толпе. Послышались голоса:

– Вот это дядя! Расправился с племянничком…

– Князя в бродники превратил!

– Как говорят, от сумы не отрекайся…

Когда говор поутих, старшина спросил Ивана:

– У нас князей нет. У нас все равны. Кого мы изберем, тот у нас и старший. Согласен ли подчиняться законам братства и мне, старшине?

– За тем и шел к вам. Буду равным среди равных.

– Вот это нам подходит. Ну что, братцы, берем бывшего князя в наше общество?

– Согласны-ы-ы!.. – выдохнула толпа.

– Про других и говорить не будем. Считайте себя зачисленными в вольные люди, – обратился он к спутникам Ивана. – А теперь, братцы, поговорим о деле. Вижу поизносились и поиздержались вы основательно. У некоторых и на хлеб не осталось…

– Что на хлеб! – выкрикнул кто-то задорно. – Тут на вино не хватает!

Дружный хохот покрыл эти слова.

– Значит, всем нам пора отправляться на работу. А работа у нас недалеко – на Дунае. Так я говорю?

– Верна-а-а!

– Засиделись совсем!

– На промысел пора!

– Значит так, – продолжал старшина, когда все успокоились. – Три дня даю вам на подготовку, а на четвертый выступаем. Чтобы все было у каждого в порядке, а самое главное – каждый из вас. Пьяных и с похмелья будем гнать в три шеи!

Четыре дня смолили и конопатили лодки, чинили весла, готовили припасы. На пятый, утром, вереница лодок потянулась по течению Берлада, затем по реке Сирет спустились в Дунай. Там в небольшом заливчике попрятали лодки, а сами укрылись среди кустарников, которых росло по берегам бесчисленное множество. По обе стороны были высланы дозоры, которые должны были дымом костров сообщить о появлении купеческих судов. Стали ждать.