Юрий Долгорукий

Седугин Василий Иванович

– Может, какое другое есть предложение? – спросил старшина.

В ответ – молчание.

– Ясно.

Старшина прошелся взад-вперед, стал говорить:

– С Колояром все понятно, уснул в дозоре, значит, должен ответить. А вот за Буеслава я хочу заступиться. Бывалый бродник, я его без малого полтора десятка лет знаю. Прошли с ним через многие стычки и сражения. Предлагаю наказать его при дележе добычи, а жизнь сохранить!

Тотчас раздались голоса:

– Это нечестно!

– Потому что он твой друг!

– Пусть ответит, раз начальником был!

Старшина обвел всех долгим взглядом, а потом проговорил решительно:

– Если так, то и меня

топите. Я тоже ваш начальник!

Сразу все замолчали, в глазах бродников видна была растерянность.

Наконец кто-то проговорил:

– Ну раз так, то конечно…

– Ну как, братья, что решим? – спросил старшина.

– Колояра в воду! – выкрикнуло сразу несколько голосов.

Колояр заверещал, замахал руками и ногами, но его несколько дюжих мужиков тут же схватили и потащили под обрыв. Все стояли, ждали. Наконец крик оборвался, тогда начали медленно расходиться. В этот день на стоянке было особенно тихо.

Прождали еще неделю. Наконец увидели поднимающийся к небу дым, то давал знак дозор: плывет добыча! На сей раз судно шло против течения, на веслах, медленно. Бродники кинулись к лодкам и устремились наперерез. Иван греб изо всех сил, казалось, вот-вот сухожилия рук лопнут от напряжения. Рядом с ним, стараясь не отставать, трудилась Агриппина. Но вот и судно. С него полетели стрелы, дротики. «Господи, пронеси!» – мелькнуло в голове у Ивана; наверно, и другие молили о том же. Лодка ударилась о борт. Он вскочил, кинул якорек с веревочной лестницей и полез по ней, болтаясь из стороны в сторону. Над ним оказалась голова с разъятым ртом. Иван ткнул в нее острием меча, перепрыгнул через борт, оглянулся. Следом лезла Агриппина, в глазах азарт, страх, безрассудство – все вместе. Главное – жива! А теперь вперед!

Охрана была перебита быстро, слишком большая орава бродников ворвалась на судно. Перепуганных купца и каких-то людишек вместе с телами погибших скинули в Дунай, а судно подожгли и пустили по течению. И тут выяснилось, что нападавшие потеряли пять человек, их в упор расстреляли при подходе к кораблю. Среди погибших оказался старшина, стрела ему попала в шею.

Нагруженные товаром лодки отправились в обратный путь. Радость от захвата богатой добычи омрачалась гибелью старшины. Его не только уважали, но и по-настоящему любили. Во главе общества он был полтора десятка лет, все так привыкли звать его старшиной, что забыли настоящее имя. Наконец Буеслав сказал, что в миру он прозывался Любомиром, а вот как при крещении нарекли, он не знает.

После похорон Любомира созвали круг. Надо было избрать нового вожака. Сначала выкликнули Буеслава, но тот вышел на помост, поклонился обществу и сказал, что отказывается, потому что такая ноша ему не под силу и тут же посоветовал назначить вожаком Ивана Ростиславича.

– Он от рождения князь, привык командовать, да и при захвате купеческого судна показал себя настоящим храбрецом!

Сначала бродники опешили от неожиданного предложения, некоторое время молчала, а потом стали бурно выражать свое одобрение:

– Давай князя!

– Пусть будет нашим старшиной!

– Любо-о-о!

Так бывший черниговский князь Иван Ростиславич стал вожаком вольных людей и получил новое имя – Иван Берладник (по названию города Берлад), с которым вошел в летописи и историю нашей страны, как один из самых знаменитых авантюристов Древней Руси.

XI

Лазутчики и просто доброхоты (особенно много было таких среди купцов) сообщали Юрию, что Изяслав не дремлет и старается в полной мере использовать свои

родственные связи, чтобы создать союз государств, направленный против него. Внук Владимира Мономаха и сын Мстислава Великого, он был в родстве чуть ли не со всеми царствующими дворами тогдашней Европы – и с Германией, и Швецией, и Данией, и Норвегией, и Венгрией, и Польшей, и Чехией, и даже с Византией. Но большую опасность для киевского правителя представляли его отношения с соседними странами, куда Изяслав направил своих послов. На польском престоле с марта 1146 года сидел его сват, князь Болеслав IV Кудрявый. Еще в середине 1130-х годов он женился на племяннице Изяслава Верхуславе. В условиях междоусобной борьбы в Польше Болеслав очень ценил дружбу с русским князем, от которого в свое время получал действенную помощь. Известно, например, что в 1147 году русские дружины участвовали в походе Болеслава против пруссов. Поэтому князь готов был оказать всемерную поддержку своему родственнику.

Около 1145–1146 годов Изяслав породнился и с венгерским королевским семейством: его сестра Ефросиния стала женой юного венгерского короля Гезы II, которому к тому времени исполнилось всего пятнадцать или шестнадцать лет. Ефросиния Мстиславна оказалась женщиной умной и властной и на первых порах подчинила юного супруга своему влиянию. Венгерские войска постоянно участвовали в войнах Изяслава, можно было не сомневаться, что и на сей раз они придут на помощь русскому князю.

Еще один правитель, с которым Изяслав находился в родстве и к которому обратился за помощью, был чешский князь Владислав Второй. В 1148 году Владислав лично побывал на Руси при возвращении из Святой земли, где принимал участие во Втором крестовом походе и, по всей вероятности, провел в Киеве какие-то переговоры с Изяславом.

– Сложился мощный союз европейских держав – Польши, Венгрии и Чехии, – говорил Юрий перед собравшейся Боярской думой. – Прибавьте к ним Смоленск и Новгород, где правят брат и сын Изяслава Мстиславича, то получим в скором времени у ворот Киева такое войско, с которым нам будет справиться не под силу. Думайте, бояре, кой выход искать из этого тяжелого положения.

– Надо срочно двинуть войска против Изяслава, разбить его, а потом обрушиться на остальных врагов! – загорячился Иван Симонович.

– Венгерские и польские силы уже перешли границу, – охладил его Юрий. – В скором времени двинутся и чехи.

– Нам нужны союзники, – после длительного молчания проговорил Святослав Ольгович. – Черниговские князья будут с нами. Но этого мало. Нужна поддержка на западе. Нет ли там недругов Изяслава, которые встали бы на нашу сторону?

– Недругов Изяслава не знаю, – проговорил Юрий. – Но вот Галицкий князь Владимирко питает ненависть к полякам, которые обманом захватили в плен его отца, и горит желанием отомстить. Вот с ним надо вести разговор!

– Князь Владимирко имеет большое влияние в соседних странах, – поддержал его дорогубожский боярин Дмитрий. – Сестра Галицкого князя выдана за сына византийского императора Исаака. Не попытаться ли нам через Владимирка натравить Византию на Венгрию? Давно они враждуют, а их новая война была бы нам на руку, венгры не смогут тогда пойти на Киев…

Союз с Владимиркой принес Юрию неожиданный успех. Вскоре Венгрия и Византия вступили в затяжную войну, которая продолжалась без малого два десятилетия. Венгерскому королю стало не до Руси. В то же время на север Польши вторглись пруссы, и польские князья Болеслав и Генрих объявили Изяславу, что не смогут помочь. Что касается чешских войск, то они так и не собрались в поход против Юрия.