За час до рассвета
Шрифт:
Но почему бы… Почему бы не попробовать теперь?
— Кеймрон, а я ведь тоже могу научиться рисовать? — спросила она.
— Да, конечно. Это навык, который можно развить, — ответил он и чуть наклонил голову к плечу, как будто в ожидании ее новых слов.
А ведь она сказала не то, что хотела. Боясь передумать, Айри быстро спросила:
— Можешь показать мне что-нибудь простое?
И, подхватив с комода альбом с карандашом, Айри села рядом с ним на кровать. Кеймрон открыл чистый лист, задумался, осмотрелся.
— Самое
И он передал ей альбом и карандаш. Айри села, скрестив ноги, положила на них тяжелый альбом. Острый карандаш замер, готовый следовать за ее рукой.
Айри посмотрела на комод. Вот — он, а вот — пустой лист. И с чего начать?
— Начни с прямоугольника размером на треть листа, — посоветовал Кеймрон и поставил у нее за спиной руку, а его щека прижалась к ее виску.
Айри примерилась к листу, но все не решалась провести первой линии. Она ведь должна получиться прямой! А как? Рука наверняка соскользнет, и ничего не получится.
— Хочешь, нарисуем вместе? — тихо спросил Кеймрон, и Айри замерла.
И как-то сразу ощутила, что он грудью прижимался к ее спине, а его дыхание скользило вдоль щеки, касалось шеи.
— Д-давай, — ответила она, и Кеймрон обхватил ее руку своей.
— Расслабь руку, — попросил он низким голосом, а Айри чуть не уронила карандаш. — Смотри, начинаем с прямоугольника, а потом будем добавлять объем…
И их соединенные руки заскользили по листу, плотному, шероховатому, и карандаш покорно оставлял след. Прямоугольник, косые палочки, и вот уже на бумаге появилось что-то, похожее по форме на комод. Появились линии, обозначавшие ящики, и ручки-кружочки.
Кеймрон рисовал, то поднимая голову, то опуская, а Айри только и могла, что следить за карандашом. Ее рука покорно следовала за его, подчиняясь твердым нажатиям и мягким касаниям. Подчиняясь ему, карандаш делал то короткие штрихи, то длинные, и вот уже комод стал объемнее, ярче.
— Готово, — сказал он, и карандаш замер над краем листа. — Вот и твой первый рисунок, — и Айри почувствовала, как он улыбнулся.
Его рука легла между краем альбома и ее животом, и тепло от нее проходило сквозь одежду, касалось самой кожи. Поддавшись порыву, Айри чуть откинулась, и его рука напряглась, притянула ее еще ближе.
Касавшееся уха дыхание стало тяжелее, и Айри закусила губу.
В замке было тихо, и только за окном завывал ветер. Подрагивал огонек в лампе, и вслед за ним колебались, покачивались контуры теней. Кеймрон забрал альбом и карандаш, отложил куда-то в сторону, и Айри, как зачарованная, наблюдала за этим. Его рука коснулась плеча, скользнула вверх по шее, повернула ее голову.
Айри закрыла глаза.
Поцелуй, долгий и нежный, соединил их, смешал дыхание, и Айри забросила руку на шею Кеймрону, чтобы хоть так обнять его, притянуть ближе. Поцелуй стал глубже, жарче,
Кеймрон отстранился, и она убрала его волосы за ухо, чтобы видеть лицо, видеть его глаза, потемневшие от желания. Сердце заходилось, и Айри тоже тяжело дышала, как и он.
Она не знала, что происходило с ней — с ними, но знала, что это было правильно, она хотела этого. И Кеймрон прочитал все в ее глазах.
Еще один долгий поцелуй, и чувства затмили разум, осталось лишь желание близости, желание касаться и ощущать прикосновения, желание слиться в единое целое и уже никогда не расставаться.
Переплетенные руки в ярком свете лампы.
Густая тень под его ключицей, прикрытой золотыми волосами.
Ее тонкая шея с розовыми пятнышками.
Волнами захлестывала страсть, но она быстро отступала, уступала нежности и ласке.
Поцелуи усеяли все тело, и кожа пылала от них.
Айри выдохнула, закрыла глаза — голова кружилась, комната качалась, и надежнее всего в мире ощущался Кеймрон, что прижимал ее к своей груди.
— Спи, — тихий шепот, поцелуй за ушком.
И Айри заснула, словно заколдованная.
Когда она проснулась, Кеймрон уже ушел, а на кровати рядом лежал рисунок — еще один ее портрет. «Ты прекрасна», — прочитала Айри подпись внизу и улыбнулась.
С улицы раздавались приказы герцога и, завернувшись в одеяло, Айри подошла к окошку. Герцог вновь давал урок, и огромные, тяжелые мешки взлетали в воздух от магии Кеймрона так легко, словно ничего не весили, а герцога это злило, он ругался, но потом внезапно затихал и начинал что-то тихо говорить.
Но вот опять мешок взлетел в воздух, словно его пнул какой-то гигант.
— Нежнее, нежнее надо! Представь, наконец, что это — твоя девушка! Не будешь же ты ее в воздух отправлять?! — услышала она особенно отчаянный возглас герцога.
Кеймрон покосился на него, повел плечами, размял руки и встал напротив мешка — Айри по спине видела, как он напряжен. Почти до предела.
И вот, наконец, мешок плавно поднялся над землей, а потом его дернуло еще на пару метров ввысь, после чего он завис в воздухе, а герцог подошел к Кеймрону и похлопал по плечу.
Смеясь, Айри собралась и ушла в библиотеку, села в кресло с очередной книгой. К ней пришла Эрили, спросила, не желает ли она чего.
«Желаю. Желаю, чтобы эти мирные дни не заканчивались», — подумала она, но вот вслух сказала, что ничего не нужно.
Глава 22
Их распорядок дня постепенно устоялся. Утром они шли в библиотеку и проводили там все время до обеда, а после Кеймрона забирал герцог, пообещавший, что необученным он не уедет. Тогда Айри оставалась наедине с книгами, иногда компанию ей составляла Эрили — она приносила с собой корзинку с вязанием и всегда готова была выполнить любое распоряжение.