За гранью Разлома
Шрифт:
Заворожённая перспективами, Рада медленно кивнула, а Кот, высунувшись из-за её плеча, спросил:
— А я?
Яга не обернулась.
— В свободное от наших занятий время в прислугу к домовому.
— Но…
— Или выметайся.
— Но я…
— В лес. Один.
— Я…
— И никогда не возвращайся.
Кот опустил голову.
— Ты ж меня изведёшь, — проворчал он, и Яга рассмеялась негромким заливистым смехом.
— Переживёшь меня, и больше бояться нечисть тебе не придётся, — пообещала она Славе.
— Да я её и так не боюсь, — буркнул тот, и улыбка немедленно покинула лицо
— А зря, — проговорила она негромко. — Очень и очень зря.
14. Первый снег
— Снег, — прошептала Мира.
Крупные снежинки в причудливом танце спускались с неба, чтобы найти свою смерть на тёплом лобовом стекле автодома. Мира смотрела на них широко распахнутыми глазами, а Макс смотрел на неё, пытаясь угадать эмоции, проступившие на лице девушки. Он видел печаль и что-то похожее на восхищение, но не мог сказать наверняка. Не мог, хотя внимательно наблюдал за бывшей Сестрой два прошедших с момента её признания месяца.
Иногда в движениях, словах и выражении лица Миры он видел черты гениальной охотницы и мастерицы, иногда — упрямой, но не слишком грозной в своём бессилии мстительницы. Часто он замечал следы пережитых страданий и боль от невозвратимой потери, а изредка — обычно, когда они с Мишей уходили на охоту или возвращались с неё — отпечаток безумия… Нет, не безумия. Чего угодно: страха, усталости, воспоминаний о боли, но не безумия. Мира отнюдь не была полоумной, и, чем больше Макс думал об этом, тем больше признавал: она ещё хорошо держится.
А между тем Мира, каждое утро готовя им завтрак, откладывала себе порции, всё больше и больше похожие на нормальные. Она садилась за стол вместе со всеми, стараясь держаться края, и ела, потом вместе с Ночкой мыла посуду и шла заниматься своими делами. Не прячась за занавеской, она прощалась с Мишей, когда они с Максом уходили, и встречала его у дверей, когда они возвращались. Внезапно согласилась переждать зиму в Сочи: Чтец так и не понял, что заставило её изменить столь категоричное изначально решение. Однако с каждым днём неизменно игнорирующая Макса Сестра казалась ему всё более живой и нормальной. Миша был в восторге, а его друг всё никак не мог понять: в самом ли деле ей стало лучше, или всё, что она делала, было направлено как вызов ему? Хотела ли своим поведением Мира доказать Чтецу, что её не нужно жалеть, или просто жила?
Реализация плана зависла, вернее, вошла в ту ожидаемую естественную паузу, которая и ожидалась к первому снегу. Поездка в вампирское поселение ничего не дала: даже более ничего, чем мог предположить Чтец. Изыскание повязанной с нечистью Тани не привели ни к чему, а он сам напрочь забыл про какую-то Хозяйку с востока, о которой она говорила ему прошлый раз. Со сноходцами — разумеется, не считая Кота, — Чтец тоже не встретился, хотя, отправляясь дальше по поселениям, честно расспрашивал местных жителей, не выпадает ли из кого-то из их соседей душа? Внезапно, один такой даже нашёлся, правда, мёртвый: однажды он попросту не проснулся.
С тех пор — тишина. Автодом ехал от поселения к поселению, охотники брались за любую работу, но она в основном оказывалась пустяковой мелочью. Копились консервы, мелкие расписки, один раз Бессмертный запросил себе зимнюю куртку.
— Холодает, —
Запрос пришлось отправлять через Макса: о том, что где-то здесь есть Бессмертный, они решили не распространяться. Чтец один заходил в поселение в поисках работы и один возвращался за наградой, пока Миша ждал его где-нибудь в стороне.
Имя «Чтец» узнавали всё чаще. Сперва Макс решил попробовать представляться иначе, но потом передумал: чем известнее имя, тем больше доверия и больше награда, а он далеко не так знаменит, чтобы это могло стать опасным.
Расспросы о кровавых было решено оставить на весну. Становилось очевидно, что спрашивать придётся других охотников, а Максу совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь в Инквизиции начал думать в ту же сторону раньше времени.
И вот, наконец, пошёл снег. Пришла пора заканчивать охоту и выдвигаться на юг.
— Последнее поселение? — спросил Бессмертного Чтец, и тот кивнул.
— Последнее.
Последняя работа оказалась простой и, как обычно, грустной. Ещё утром группа одиночек ограбила и убила экипаж только что покинувшей поселение торговой фуры, о чём рассказал чудом спасшийся и сумевший бежать водитель. Потерявшие родных и товар люди просили найти, что было возможно, и отомстить. «Они были в чёрных балахонах, — сказал выживший. — Совсем как у Кровавых, только чёрных, поэтому и вышли по свету». Следы вели на запад, и, вроде бы, сворачивали к шоссе, но поисковая печать Макса засекла вампиров раньше, чем они успели пройти по следу достаточно долго. Грабители не потрудились отдалиться от пострадавшего поселения.
Вампиры прятались от солнца в кузове завалившегося на бок грузовика. Тела погибших, которых убийцы не потрудились обратить в упырей, лежали там же, Макс явственно видел коробки с товаром. Перевернули фуру и не могут поднять? Ждут подмогу? Почему не уходят? Чтец не понимал.
Противников было всего двое.
— Тут что-то не так, — заметил охотник.
Бессмертный согласно кивнул.
— Думаешь, попробовать поговорить?
— Сначала, конечно, поймать.
— Понял.
В арсенале Миши нашлось несколько идеально подходящих для обездвиживания цели печатей. Конечно, против вампиров все они держались очень недолго, но этого обычно хватало, чтобы Макс успел распылить газ и отодвинуться на безопасное расстояние. Вот и сейчас, когда ветви и корни деревьев ворвались в грузовик, пробив крышу кузова в нескольких местах, Чтец знал, что у них есть несколько минут. С баллонами наготове они вошли в темноту грузовика, чтобы в неярком свете колдовских огоньков увидеть две отчаянно дёргающихся фигуры в балахонах, описанных выжившим водителем.
— О боже, это Бессмертный! — в ужасе заорал один из вампиров, второй захлебнулся в рыданиях. Женщина.
Попытки пленников вырваться оказались тщетны. Отчаянно желая спасти свою жизнь, они даже не пытались воспользоваться молниями, что навело Чтеца на очевидную мысль:
— Это не те.
Найденные ими тела были выпиты почти досуха, бедняги были ещё живы, когда их оставили умирать, но жить им оставалось недолго. Кто бы ни напал на фуру, этот кто-то наслаждался живой кровью совсем недавно и должен был быть на пике форме. Но эти двое, похоже, были голодны.