За гранью Разлома
Шрифт:
— Дядя увёз меня за город ещё до Разлома, как только начались беспорядки. Мне казалось, вы должны были знать.
— У нас беспорядки начались раньше и куда сильнее, боюсь, когда твой дядя пытался связаться со мной, с моей стороны связь уже была разорвана.
— Вот как…
— Прости меня. — Александр медленно отступил на шаг. Он смотрел на Макса и улыбался. — Я не смог быть рядом в час, когда был так тебе нужен, из меня получился совсем никудышный крёстный, но ты только посмотри на себя, кем ты стал! Я потерял тихого, скромного, умного мальчика, а нашёл мастера своего
— Не нужно меня перехваливать, я…
— Согласишься ли ты помочь мне, Максим? Не удивлюсь, если ты не захочешь иметь со мной дела, но…
— Не говорите ерунды, Александр. Я помогу.
Слова сорвались с языка раньше, чем Чтец успел как следует подумать, теперь же оставалось только отогнать запоздало подоспевшие сомнения. За этого человека ручался Осьминог, он пользовался доверием отца и дяди самого Макса. Макс вдруг поймал себя на том, что действительно поверил в предлагаемое дело, ещё до того, как услышал его детали.
Миша наблюдал за ними с улыбкой: он тоже снял маску.
— Вот и замечательно, — сказал Бессмертный. — Осталось решить последний вопрос.
И поднял в руке третье письмо.
Однажды, когда Макс в очередной раз спросил дядю о том, что случилось с его родителями, и в очередной раз услышал про автокатастрофу, дядя внезапно добавил:
— Мы до сих пор не знаем наверняка, был это несчастный случай или следствие той тяжести, которую несут большие деньги. Запомни, Максимка, если со мной что-то случится, держись Александра. Можешь верить ему, но никому — слышишь? — никому больше.
Впечатлённый этими словами, Макс часто думал о том, что может случиться с его незыблемым на вид дядей. Слово «автокатастрофа» снова и снова просыпалось в его памяти, но катастрофа пришла откуда не ждали, и семилетний Макс остался один.
Сейчас в свои двадцать четыре Чтец оказался на голову выше крёстного, но всё равно не мог избавиться от ощущения, будто бы смотрит на него снизу вверх. И в самом деле, чем больше Александр рассказывал о себе и своём деле, тем яснее Макс понимал: ни разу после Разлома он даже не слышал о людях подобных масштабов. Он привык к важным управителям крупных поселений и явно нездоровом головой монархе Кровавой Короны, но Александр…
Поверить в то, что начало Инквизиции положил именно он, почему-то получилось легко, как и в то, что сейчас совет этой организации полностью состоит из его доверенных людей. Понять, как именно работает сеть из прирученной нечисти, с помощью которой Александр получал припасы, защиту и сведения, оказалось сложнее, но недоверия это тоже не вызывало, ровно как и то, что своё карельское поместье этот человек превратил в оплот безопасности, штаб, где он жил вместе с семьёй и самыми важными для его дела людьми.
— В Серебряном Кресте у меня пятеро агентов, но с Кровавыми, вы, конечно, понимаете, гораздо сложнее. За эти годы мне повезло встретить кое-кого из тех, чья преданность их организации значительно истощилась, но… — Александр поморщился. — Я не могу быть уверенным в них, и всё же это значительно лучше, чем ничего.
В какой-то
— Сперва я надеялся на Близнецов, в особенности на Сестру. Её чудесная речь могла бы стать безупречной отправной точкой, но, увы, Близнецы не дожили до того дня, когда все приготовления были завершены. Потом я остановил свой выбор на Бессмертном, но вы, молодой человек, не склонны к публичности. Я опасался, что могу не суметь уговорить вас, или, уговорив, не добиться желаемого эффекта. Но ты, Максим, стал для меня открытием! Твоя речь разошлась в народе невероятно своевременно, и, не успел я начать искать этого загадочного Чтеца, как человек, зовущийся Осьминогом, рассказал мне, что Чтец и Бессмертный путешествуют вместе! Узнав об этом, я подумал, что большей удачи быть не может, но оказалось, что я ошибся. Максим, если бы я верил в судьбу, я бы сказал, что нас свела именно она.
Макс кивнул, соглашаясь. В судьбу он не верил, но совпадение в самом деле оказалось крайне удачным. Чтец был готов рискнуть, Бессмертный — тоже. Даже Мира почему-то особенно не противилась, хотя на многословного гостя косилась крайне недоверчиво, вздрагивая каждый раз, когда тот упоминал Близнецов. Быть может, подействовало переданной ей письмо Кролика, или то, что Александр позвал в своё поместье и её тоже, не оспаривая её право оставаться вместе с Бессмертным. А может, Мира просто радовалась тому, что вместо Чёрного моря зимовать теперь предстояло возле Онежского озера.
Письмо Кролика Макс даже прочитал: бывшая Сестра небрежно оставила его на столе текстом вверх, явно не собираясь держать его содержимое в тайне. Мастер был немногословен и, как бы хорошо ни давались ему печати, писал, как курица лапой.
«Осьминог хочет, чтобы я чего-нибудь написал, а я без идей, что писать. Они уговорили меня поработать на них принтером. Сам не знаю, как согласился. Но я согласился и теперь тут работаю. Не знаю, что они хотят от Чтеца и Бессмертного, но мне от этого станет легче. А когда ты рядом, работается как-то получше. Как было раньше. Так что ты приезжай. Не знаю, что ещё написать».
Так автодом Бессмертного направился на северо-запад, следуя за маленьким и юрким внедорожником Александра.
— Как быстро всё решилось, — несколько удивлённо пробормотал Миша, уступая Максу место за рулём.
Макс понимающе кивнул. Без осторожного знакомства, периода взаимного недоверия, прощупывания почвы и поисков подвохов начало сотрудничества казалось каким-то ненастоящим, как будто всего лишь приснилось. Странное ощущение недостоверности устойчиво сохранялось, но просыпаться от этого сна Чтец не спешил. В конце концов так вышло потому, что он оказался знаком с Александром, а тот, появившийся в его жизни через столько лет, сам казался выходцем из сновидения.