Зачем богу дьявол к 2

Январёв Леонид Иванович

– Я подумал, и пришёл к выводу, что Госкомжизнь нужно упразднить.
– Президент резко сменил тему.
– Пора отходить от чрезвычайщины. Мы забыли, что у нас есть премьер-министр, есть правительство. Пора возвращаться в конституционное поле.

Уничтожить яблоко раздора - мудрое решение! Про конституционное поле правильно сказано, только там всё так выжжено, что уже никогда ничего не вырастет. Директор искренне поддержал Президента. Коротко обсудили переходный период от одной власти к той же самой.

– Как семья?
– неожиданно спросил Президент.

– Похоронил.
– коротко ответил Директор.

Сын погиб

три года назад в автомобильной катастрофе, жена умерла в первую волну Серой смерти. А были бы они живы? Сын под влиянием матери не захотел пойти по стопам деда и отца. Скорее всего, он оказался бы в одной клинике с дочкой Президента. А жена развелась бы. Семья - это лучшее, что у Директора в жизни было. Будь они рядом, то неизвестно, стал бы он делать то, что делает?

– Простите...
– извинился Президент.
– Хотел предварить поздравление. Я подписал указ о присвоении вам звания Героя страны.

Служа родине и государству, в какой-то момент начинаешь понимать, что у государства нет родины. Но без государства и родины не будет. Директор всегда стоял на стороне государства, порой чувствуя себя при этом проституткой, но утешался мыслью о принципиальной разнице между храмовой и придорожной проституцией. А есть ли разница? Чины, награды, привилегии, сладость власти. А храм где?

– Служу своему народу!
– встав смирно, с достоинством, ответил Директор.

Из резиденции Президента Директор поехал "домой" на государственную дачу. В городской квартире он бывал редко, а после истории с "заговором", стал серьёзней относиться к охране себя любимого. Казалось бы, какая разница, кто убьёт? Но пока жив, обидно думать, что это будут политические пигмеи, которым он своей самонадеянностью упростит злобный план. На даче охрана основательней, да и с бытом попроще - на всём готовом.

После разговора с Президентом пришло решение: пусть Генерал набирает себе войско. Армейские зачистки неконтролируемых территорий от "других", спецлагеря, спецприемники, а теперь ещё и детские питомники - это развращает личный состав. Нужно вынести дерьмо за скобки, а руководство проектом поручить Вениаминову. То-то он развернётся! Страшно представить.

К Вениаминову в воспитательных целях Директор применил политику принуждения к добропорядочности. Такого ещё не бывало! За вторым человеком в иерархии СБФ идёт круглосуточная, неусыпная и открытая слежка. Каждый его шаг как на ладони, даже в туалете кокаин не нюхнёшь! Да что там кокаин! Жизнь остановилась, осталась только работа. Принудительная сублимация криминальной энергии в общественно полезное русло обрушилась на сотрудников палочной дисциплиной, почти казарменным положением и неукоснительным соблюдением служебного долга. Директор не мог нарадоваться! Хоть на службу не приходи, так всё отрегулировалось.

Застав дома гостя, Директор не удивился, что тот вошёл беспрепятственно, будто не через охрану, а сквозь строй услужливых швейцаров. Разозлила незванность. Неужели нельзя условиться заранее при таких-то талантах всепроникновения?

– Вы и к Президенту можете вот так запросто явиться?
– вместо приветствия раздражённо спросил Директор.

– Да.
– скромно ответил Алексей.
– Здравствуйте, Виктор Константинович! Решил воспользоваться привилегией знакомства с вами ради своих шкурных интересов.

Достав из бара виски, Директор плеснул себе в стакан и жестом спросил у Алексея. Тот отказался. Одет гость был

в нечто. Похоже на балетное трико до шеи с глухим воротом. И не голый и как голый. Директор не знал, что это нанокостюм.

– Вы правы! К делу.
– ответил Алексей на вопросительный взгляд Директора.

К сожалению, Озеро оказалось в новых границах Несчастной страны. Приходилось отвлекаться на пресечение попыток местной власти вступить в права собственности не столько на землю, сколько на других граждан. От Директора требовалось объявить Озеро и прилегающую территорию закрытой для гражданских властей и военных.

– Я землёй не торгую, даже если за это вы посулите мне вечную жизнь.
– категорически отказался Директор.

– Причём тут торговля?
– искренне удивился Алексей. Значит, он недоходчиво объясняет: - Если я заберу сам, то заберу в два раза больше с поголовным истреблением ваших солдат и населения, не взирая на пол и возраст.

– И сделаете это с сожалением, со слезой в глазу?
– вскипел Директор.

– Нет!
– повысив голос, ответил Алексей.
– И на вашу сострадательность не рассчитываю. Там сравнительно недалеко нефтедобыча. Можете о ней забыть. Я пришёл только потому, что мне не хочется отвлекаться от более важных дел на глупую войну.

– Я не знаю кто вы, и что вы такое. Я верю, что вы так и сделаете. Но ваша наглость...
– Директор налил себе ещё виски и залпом выпил как водку.
– Допустим!

Сопляк! Шантажист! Дела у него важные! Пожалуй, так от него никогда не избавится. Что он завтра потребует? Как его охолонить?

– Допустим.
– повторил Директор.
– Услуга за услугу, раз вы так цените своё время. Я хочу провести переговоры с Андре.

– Вам так и хочется открыть дверь, которую вы не сможете закрыть.
– досадливо сказал Алексей.

– А я уже испугался, что без прибауток обойдётся!
– усмехнулся Директор и решительно продолжил: - Или переговоры, или убирайся к чёртовой матери на своей метле, или на чём ты там сегодня явился.

– Проведи переговоры со мной, хотя я не понимаю, что ты под этим понимаешь?
– ответно перейдя на "ты", предложил Алексей.

– С тобой?!
– изумился Директор.
– Ты шутник! Ты наглый шутник. Да и зачем тебе отвлекаться от своих важных дел?

Алексей мог бы навязать Директору свою волю, но, когда решение вопроса зависит от приведения в действие системного механизма, нельзя полагаться на управление сознанием одного, пусть и облечённого властью, человека, если это не самодержавная власть. Чтобы правильно нажать нужные рычажки и клавиши, подопечный должен руководствоваться осознанной необходимостью и чувством самосохранения в бюрократическом организме, а не безотчётными внушёнными импульсами, которые не может объяснить ни себе, ни окружающим.

– Ты прав, переговорщик из меня никудышный.
– согласился Алексей.
– Пусть будет по-твоему. О месте и времени я сообщу.

Расстались не попрощавшись, даже не раскланявшись.

Вокруг головы Алексея мгновенно образовался шлем, полностью закрывший лицо, а руки "оделись" в перчатки. Он стал как наскальный "Великий бог Марса" из сахарской пещеры, только постройнее. Воздух вокруг скафандра затуманился и Алесей растворился - включил режим невидимости, чтобы выйти из гостей без проблем. А для Директора гость исчез. Туда ему и дорога! Хорошо, что в этот раз обошлось без огромной хлюпающей вагины.