Закаленные крылья
Шрифт:
«Я мечтать не мог ни о чем подобном, - сказал себе Костов.
– Вот это и будет моим сюрпризом. Пенчев, если даже лопнет от злости, все равно меня не обнаружит».
Но чувство удовлетворения быстро сменилось нарастающей тревогой. Свернув на север по направлению к З., самолет будто угодил в самое пекло. Приборы показали, что самолет уже пересек горный хребет и приближается к Н., но вдруг его сильно встряхнуло. Костов инстинктивно взглянул на компас, чтобы не сбиться с курса. Компас не работал, и летчик на какое-то мгновение растерялся: где же он находится? Костов тут же поспешил установить связь с командным пунктом, чтобы оттуда определили направление
И побежденные и победители получили с командного пункта приказ возвращаться на аэродром. Они долетели до горного хребта, а там… Будто между двумя облаками раскрылась какая-то огненная пасть, поглощавшая самолеты точно так же, как молотилка заглатывает и разжевывает снопы пшеницы. Попав в эти ужасные жернова, в этот водоворот огня, ураганного ветра и раскатов грома, приборы в кабинах отказывались работать. Самолеты понеслись к земле, словно легкая скорлупа, подхваченная течением. Хорошо еще, что благодаря свету прожекторов пилотам удалось увидеть аэродром и они смогли удачно посадить самолеты.
Промокшие и совершенно измотанные, летчики эскадрильи один за другим заходили к нам в теплое помещение. Первым пришел погреться и посушиться Пенчев. Увидев Костова, он как-то невесело улыбнулся:
– Ты сдержал слово. Мне так и не удалось обнаружить [202] тебя. Со мной случилось что-то страшное. Еще над З. я попал в настоящий ад, и мои приборы вышли из строя. Я отказался от мысли преследовать тебя.
– Нам всем здорово досталось, - успокоил его Костов.
Остальные молча протягивали руки к огню, чтобы наконец-то согреться.
Возможно, в те годы имели место и более значительные, более интересные события, но почему-то летчикам запомнились именно эти учения, получившие высокую оценку командования. А первый полет на сверхзвуковом самолете был воспринят как нечто совсем обыкновенное. Переход через звуковой барьер не показался нам чем-то особенным. О разнице в скорости мы могли судить только по приборам. И это, пожалуй, все! Но зато какую предварительную подготовку пришлось провести! После того как закончилось изучение нового самолета и инструкции по технике пилотирования, каждой новой группе летчиков, которой предстояло осваивать этот новый самолет, мы отводили всего неделю на методические занятия. В течение этой недели летчики проводили рабочие часы главным образом в кабинах самолетов. В конце занятий они неоднократно включали моторы, выруливали свои самолеты и имитировали настоящий взлет. Им необходимо было перед полетами привыкнуть к самолету, чтобы человек и машина могли работать в едином ритме.
Мы не располагали учебно-тренировочной машиной для освоения полетов на этом типе самолета. А машина оказалась серьезной - это был первый советский сверхзвуковой самолет.
6
И вот мы перешли на новый тип самолета. Летчики прозвали его мужским самолетом, - должно быть, потому, что он предназначался исключительно для самых сильных и смелых мужчин. И действительно, выяснилось, что он значительно тяжелее и сложнее в эксплуатации как для технического, так и для летного
Однажды в конце зимы летчики из подразделения майора Тотева готовились к финальным упражнениям - к взлету с минимальным разбегом, перехвату и посадке с минимальным пробегом на чужом аэродроме.
За несколько дней до этого мне доложил обо всем командир Трифонов. Я утвердил его решение и намеревался лично принять участие в этих полетах. Командир предварительно улетел на другой аэродром, чтобы руководить там приемом самолетов.
Наш разведчик доложил, что погода благоприятная, нижняя граница облачности в М.
– триста метров, а верхняя - тысяча сто метров, к тому же облака спокойные. В районе аэродрома в К. почти те же условия, но, по некоторым признакам, погода может ухудшиться.
Луна только что взошла, и ее выглядевший таким грустным серп плыл к востоку.
Наступила ночь. Первым взлетел майор Тотев, следом за ним - майор Киряков, а третьим - я.
Тотев летел на высоте девятисот метров в сплошной облачности и по неизвестному для нас тогда маршруту. Штурман-корректировщик с большим опозданием и неточно вывел меня на цель - я оказался от нее в тридцати километрах. Он сначала поколебался, корректировать ли мой полет, но потом решился. Мне пришлось продолжительное время лететь на форсажном режиме и обстреливать цель на сверхзвуковой скорости.
Когда я закончил «бой», прибор показывал, что у меня осталось восемьсот литров горючего, - следовательно, пора возвращаться. Посадку на аэродром нужно было совершить после того, как пробьешься через облачность. И я начал спуск, все время поддерживая радиосвязь с руководителем полетов.
И вдруг услышал по радио: «У нас погода ухудшилась, идет дождь. Аэродром в М. закрыт. Строго соблюдайте режим полета. Машина Тотева приземлилась успешно. Киряков сел, но взлетная полоса оказалась слишком скользкой, самолет вышел за ее пределы и застрял в грязи». [204]
Я пробивался сквозь облака на высоте четырехсот метров по направлению к дальнему приводу, но получился перелет, поэтому, все время снижаясь, я долетел до ближнего привода, причем все время в облаках, хотя уже находился на высоте ста пятидесяти метров. Когда на высоте ста метров я пробился сквозь облачность, то очутился не над взлетной полосой, а в районе штабных зданий аэродрома.
Стало ясно, что совершить посадку нет никакой возможности, а как раз в это время на приборной доске вспыхнула красная лампочка - горючего осталось всего на десять минут.
Руководитель полетов уже не скрывал своего беспокойства. Я решил сделать еще один заход на высоте ста метров и совершить посадку в обратном направлении при свете собственных фар. С большим трудом мне удалось подготовиться к этому. Видимость была совсем незначительная, а в начале взлетной полосы стоял самолет Кирякова. Когда Киряков увидел мою машину, он изо всех сил закричал по радио: «Товарищ генерал, мой самолет в самом начале взлетной полосы!»
Я решил садиться метрах в пятнадцати - двадцати слева от него. Выровняв самолет, свернул немного вправо и уже дальше благополучно двигался по темной и мокрой взлетной полосе.