Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2
Шрифт:
Всхлипывая, женщина медленно опустила дрожащие руки. Муж неуклюже ворочался на полу в шаге от неё, а над ним стоял мастер Хэн Линьсюань с перекошенным от ярости лицом и всё тем же столиком в руках. В выломанное окно задувал ночной ветерок, шевеля светлую занавесь.
— Т-ты!.. — выдавил Цзиньчэн. — Так значит правда… Убирайся!!!
— Перебьёшься, — неожиданно спокойно отозвался мастер Хэн, отбрасывая столик в сторону.
— Ты… Не лезь не в своё дело! — Цзиньчэн попытался подняться, но ноги подвели, и он плюхнулся на пол. — Моя жена, что хочу, то и делаю!
— Скажи спасибо, морда пьяная, что
— Ты!.. — муж ткнул в него трясущимся от возмущения и выпитого пальцем. — Вон, щенок облезлый, пока я тебя не выкинул. А с этой сукой я ещё не закончил!..
— И не закончишь никогда, — мастер Хэн обернулся и в упор посмотрел на Жулань. — Собирайтесь, госпожа Сун. Рядом с этим скотом вы ни единой лишней минутой не останетесь.
Это было безумием, но Жулань не колебалась ни секунды. Она нашарила стену и, опершись на неё, поднялась на ноги. Потом обвела взглядом комнату, отыскивая нужные вещи. Плащ, дорожная шляпа… деньги. Что ещё? Украшения… Нет. Из мужниного дома она не возьмёт ничего, кроме самого необходимого. Верхняя одежда и немного денег. И всё.
— А ну стоять! — рявкнул за спиной Цзиньчэн. — К нему собралась, шлюха?! Блудить при живом муже? Да я тебя…
Он вдруг осёкся, и обернувшаяся Жулань увидела, что в его кадык упёрся кончик меча мастера Хэна.
— Только дай мне повод, — очень тихо и очень убедительно произнёс Хэн Линьсюань. — Только дай мне повод, и, клянусь, ты уже не встанешь.
Жулань поверила ему сразу — и Цзиньчэн, судя по тому, как осел на полу, поверил тоже. В полной тишине Жулань взяла связку монет и немного серебра, подхватила одежду и вопросительно глянула на мастера Хэна. Тот кивнул, отступил от Цзиньчэна и убрал меч в ножны.
— И на что тебе эта пустопорожняя уродина? — догнал их на пороге голос мужа. — Ни в жёны, ни в любовницы не годится, ни услады от неё, ни пользы. Впустую янское семя потратишь, из сухой земли росток не проклюнется.
— Да неужели? — мастер Хэн неожиданно живо развернулся к сидящему на полу господину Е, словно тот оскорбил его, а не Жулань. — А ну-ка, вспомни, Дракон Бэйцзяна, с тех пор как ты отморозил себе всё что можно в ледяном Хэйлунцзяне, хоть одна женщина от тебя понесла? Любовница, наложница, подружка случайная? Сдаётся мне, что жена тут не при чём, просто на полувысохшем сучке цветочек ещё, может, и распустится, а вот ягодка уже точно не вызреет!
И дверь захлопнулась, отрезая Жулань от прошлой жизни.
Разревелась Жулань уже на улице. Пока они спускались вниз по тёмной и пустой гостиничной лестнице, пока выходили из «Персикового сада», сопровождаемые изумлённым взглядом человека за стойкой, Жулань была спокойна, или казалась себе такой. Но вот она вдохнула свежий ночной воздух, окончательно поверив, что всё закончилось… И вместо облегчения на неё вдруг навалился ужас от пережитого. Женщину затрясло, из глаз сами собой хлынули слёзы, она попыталась вытереть их рукавом, а они всё лились, сопровождаемые судорожными всхлипами, которые никак не удавалось подавить. Хэн Линьсюань вздохнул, неловко потоптался рядом, а потом вдруг обнял её, легко прижав к себе.
Обниматься с чужим мужчиной, сбежав от законного мужа — можно ли упасть ниже? Но Жулань было всё равно. И она, вцепившись в шёлковые
— Не бойтесь, — Хэн Линьсюань осторожно погладил её по волосам. — Эта скотина больше вас и пальцем не тронет. Даже не приблизится. А попытается — я его прирежу, как бешеного пса.
— Да… — невнятно пробормотала Жулань. — Я сейчас… Я успокоюсь…
Плач постепенно иссякал, и в конце концов она нашла в себе силы отодвинуться, шмыгая носом, и решительно вытереть лицо.
— Эта недостойная просит прощения.
— Не за что, — мастер Хэн ещё раз вздохнул и посмотрел на тёмное небо с россыпью звёзд. — Вам приходилось летать на мече?
— Нет.
— В этом нет ничего страшного, я буду вас держать. Полетим медленно и низко.
— А куда мы полетим?
— Сначала — ко мне в гостиницу. Поспите, успокоитесь, а потом подумаем, куда вам дальше.
Может, летать на мече в ночи и правда было не страшно, а может и наоборот. Но Жулань почти не запомнила путь до гостиницы. Мужские руки держали её крепко и уверенно, спереди обдувал прохладный ночной ветер, а ей, едва держащейся на ногах, неожиданно смертельно захотелось спать. И, когда они опустились на землю рядом с дверями гостиницы и поднялись в номер, всё, на что Жулань хватило — это стянуть с себя плащ и вынуть шпильки из волос.
— А вы где же?.. — спохватилась она, сообразив, что ей уступают единственную кровать. Но мастер Хэн лишь махнул рукой:
— Посплю в соседней комнате.
Он вышел, и после этого только и оставалось, как упасть на кровать прямо в платье, которое она постеснялась снимать, и заснуть мёртвым сном.
Утром её разбудил обычный уличный шум. Жулань вскинулась было, пытаясь спросонок сообразить, не проспала ли она, и не нужно ли бежать, чтобы проследить, вовремя ли подадут завтрак и не будет ли муж ругаться. Но потом память подкинула картинки вчерашнего, окончательно прогнав сон. Тем не менее, поднялась она не сразу, а ещё какое-то время поворочалась, переживая свой поступок. Но при этом твёрдо зная: она не вернётся, никогда и ни за что. Даже если Цзиньчэн вдруг попросит прощения.
У неё, в конце концов, нет запасной жизни для этого перерождения. И если добродетельная женщина и после всего происшедшего обязана держать поднос на уровне бровей для мужа и надеяться, что такое не повторится — что ж, значит, она недостаточно добродетельна.
Но невозможно переживать вечно, и в конце концов Жулань заставила себя подняться и попытаться привести в порядок: расправить мятое платье, распутать волосы. Боги, у неё нет даже гребня, не подумала вчера в торопливых сборах о такой простой вещи. И хоть немного нижнего белья нужно было захватить. Да что там бельё, она забыла служанку! Как бы Хун Пао не пришлось отдуваться за своеволие хозяйки. Вот только… Жулань нахмурилась. Да, когда они проходили по коридору, покидая «Персиковый сад», дверь соседней комнаты была приоткрыта. И, кажется, за ней было какое-то шевеление, словно кто-то отпрянул в темноту, хотя, быть может, и показалось. Значит, Хун Пао не спала. Может, её разбудили крики Жулань, а может, проснулась раньше. И пальцем не пошевелила, чтобы помочь — хотя бы позвать кого-нибудь.